Смоленская катастрофа является наиболее трагичным и драматичным событием в современной истории Польши. Крушение самолета Ту-154М с польской государственной делегацией на борту во главе с президентом Лехом Качиньским, унесла жизнь 96 человек. Делегация направлялась, чтобы отдать дань памяти польским военнопленным, расстрелянным по приказу Сталина в апреле 1940 года в Катыни, что вблизи Смоленска.
10 апреля 2010 года, в 70-ю годовщину Катынского преступления, Польша потеряла своего президента, представителей политической элиты, командующих всех родов польских вооруженных сил, выдающихся деятелей науки и культуры.
В первые дни трагедии поляки объединились в общем горе. Потом на поверхность вышли политические и общественные противоречия. Визит на памятные мероприятия в Смоленск президента Леха Качиньского, представлявшего партию «Право и справедливость», проходил на фоне острейшего конфликта с премьер-министром Дональдом Туском, возглавлявшим «Гражданскую платформу».
Следствие по делу о катастрофе Ту-154М, как показало время, от начала и до конца контролировали россияне, а тогдашние польские власти во главе с президентом Брониславом Коморовским и премьер-министром Дональдом Туском беспрекословно приняли вывод российской стороны о том, что причиной крушения лайнера стала якобы ошибка пилота, обусловленная как будто давлением Качиньского, требовавшего садить самолет вопреки неблагоприятствующим погодным условиям. Потом всплыли и другие вещи. Скажем, среди прочего, речь идет о халатности и ошибках при идентификации и погребении жертв катастрофы.
Сразу же после авиакатастрофы начали циркулировать версии о том, что за Смоленской трагедией стоит Путин. Подчеркивался факт, что Лех Качиньский был его непримиримым оппонентом и консолидировал вокруг себя силы в Центрально-Восточной Европе, выступавшие против неоимперской политики Москвы. Символом этого стало выступление Леха Качиньского 12 августа 2008 года в Тбилиси у здания грузинского парламента: тогда глава Польши вместе с президентами Украины и стран Балтии призвал НАТО и ЕС к солидарности перед лицом российского вторжения в Грузию.
Об исторических и политических аспектах Смоленской катастрофы я попросил рассказать политолога, профессора Пшемыслава Журавского вель Граевского из Лодзинского университета:
Несомненно — это поворотный момент, как с точки зрения исчезновения с польской политической сцены очень многочисленной группы выдающихся политиков разных лагерей, но, прежде всего, так сказать, из лагеря «Права и справедливости» во главе с президентом. Кроме того, это была исключительная ситуация, поскольку ее следствием, вместе со сменой правительства, что имело место в Польше еще двумя годами ранее, стала консолидация нового лагеря власти. Этот лагерь в лице «Гражданской платформы» и Польской крестьянской партии еще до Смоленска принял на себя часть властных полномочий. Однако последним звеном, соединяющим польскую политику с предыдущей властью, был именно президент, но после Смоленска этот блок получил и пост президента.
С этой сменой связаны новые направления польской политики, которая отказалась от активности на восточном направлении и была сосредоточена на том, чтобы влиться в евросоюзный мейнстрим. Другими словами, наблюдалось стремление приспособиться к магистральным направлениям немецкой и французской политики. А вместе с тем это период стремления сблизиться с Россией, стремление к партнерству и время надежд, связанных с европеизацией России. Понятно, что все это проходило неровными колебаниями. Уже была позади война в Грузии, хотя еще не было войны в Украине, но, тем не менее, этот поворот в польской политики был крайне выраженным.
Политолог обращает внимание на серьезные последствия Смоленской катастрофы для внутриполитической и общественной жизни Польши:
С одной стороны, это раскол, хотя он и до этого, начиная с 2005 года, был глубоким. Однако он еще более усугубился ввиду выражения презрения к политическому противнику, что выходило за рамки допустимого. Дело дошло даже до осквернения символов со стороны противников президента Леха Качиньского, как это имело место в случае креста или лампадок. Все это привело к тому, что раскол еще более усугубился.
Впрочем, наблюдался упадок морали, выражением чего являлась победа на досрочных президентских выборах кандидата того лагеря, который, несомненно несет ответственность за то, как велось смоленское следствие и всего того, что предшествовало Смоленской катастрофе, и что невозможно как-то объяснить в пользу этого лагеря.
Польские правящее верхи, возглавляемые президентом Брониславом Коморовским начали вокруг Смоленской катастрофы формировать собственный, альтернативный дискурс, тиражируемый такими ведущими СМИ леволиберального толка, как Gazeta Wyborcza или телеканал TVN. Была маргинализирована версия о возможной причастности России к крушению.
По сути, слепо принималась версия Кремля. Среди прочего, речь идет о якобы вопиющих просчетах польской стороны в организации полета польской делегации в Смоленск. Этот нарратив восприняла значительная часть польской общественности, а его критиков назвали адептами «смоленской веры».
Профессор Журавский вель Граевский подчеркивает, что все это началось фактически сразу же после катастрофы президентского борта под Смоленском:
По сути, это началось спустя несколько часов после катастрофы, а может, и еще раньше. Утверждалось, что якобы было несколько заходов на посадку, что имело место давления на пилотов, что еще на аэродроме в Варшаве произошла ссора с капитаном самолета. Все это являлось выдумкой. Впрочем, никто никогда за это не извинился. Зато еще длительное время в общественном дискурсе эти вещи циркулировали как подлинный образ случившегося, а это служило единственно приемлемому политическому взгляду. Это тезис о том, что Смоленская катастрофа стала результатом ошибки пилота, и впридачу, в соответствии с политическими интересами нового правящего лагеря, ошибка пилота превратилась в результат непосредственного политического давления президента [Леха Качиньского]. Все это оказалось выдумкой. Никогда не были представлены какие-либо-то доказательства этого. Просто была подтверждена и принята российская версия, что сочеталось с халатностью в ведении следствия и надзором за следствием. Речь идет о сборе следственных материалов и международных инструментах, которые можно было использовать. Это не означает, что появляющиеся возможности бесконечны. Поэтому наблюдаемые сегодня попытки утверждать, что, несмотря на смену власти в Польше, ничего не удалось в этом плане изменить, не оправдывают халатности, допущенной в самом начале. Подобные действия влекут за собой последствия.
В этой ситуации дискурс [вокруг Смоленской катастрофы] пошел в приемлемом для России направлении. Впрочем, как мы помним, даже звучали формулировки о том, что какие-либо более решительные требования могли быть восприняты отрицательно. Не оговаривалось, где это восприняли бы негативно, но и так понятно, что в Москве.
Материал подготовил Назар Олийнык