На прошлой неделе президент Польши Анджей Дуда помиловал варшавского активиста Яна Спевака, который в декабре 2019 года был приговорен к штрафу за клевету на адвоката Богумилу Гурниковскую–Цвёнкальскую, которую активист обвинил в причастности к незаконной реприватизации в польской столице. Ян Спевак рассказал Польскому Радио о том, в чем заключалась афера с недвижимостью в Варшаве, и как сам активист, который предал ее огласке, оказался на скамье подсудимых.
Расскажите, с чего все началось, и как вы начали защищать жертв незаконной реприватизации в Варшаве?
Это дело, которое в определенной степени касается лично меня, поскольку речь идет о недвижимости, в которой когда-то жили мои бабушка с дедушкой – Ян Спевак и Анна Каменьская. Они жили в доме, который фигурирует в реприватизационном скандале, до самой смерти. Для ясности, у них не было своей квартиры – они жили в коммуналке. В 2017 году ко мне обратился житель этого дома, который помнил мою бабушку. Он обратился ко мне с просьбой в деле нелегальной, по его мнению, реприватизации дома, в котором он жил, а конкретно – зачистки здания от жильцов. И я ему помог. Когда мы начали открывать новые витки этого дела, у нас волосы становились дыбом. В этом деле было допущено множество правонарушений, чтобы все их описать, нам понадобилась бы целая программа.
Что вас больше всего поразило в этом деле?
Самым возмутительным было участие в нем куратора особы с неизвестным местом пребывания. Это функция, которая используется в случае отсутствия возможности установить личность одного из наследников, когда в процессе передачи наследства фигурируют несколько наследников. В таких ситуациях назначается куратор, который является уполномоченным наследника, место которого неизвестно. В данной ситуации таким куратором была дочь бывшего министра юстиции Збигнева Цьвёнкальского госпожа Богумила Гурниковская. Почему важно отметить, что это была дочь бывшего министра – потому что все происходило как раз во времена предыдущей каденции власти. Богумила Гурниковская пользовалась инфраструктурой канцелярии своего отца, более того, она в ней работала, когда все это происходило.
Что именно было не так с Богумилой Гурниковской в качестве куратора?
Проблема заключалась в том, что особе, которую представляла Богумила Гурниковская, на момент реприватизации должно было быть 120 лет. Жители дома очень быстро сориентировались, что с этим куратором что-то не так, и уже вскоре оказалось, что человеку, интересы которого она якобы представляла, уже 50 лет как не было в живых. Богумила Гурниковская была обязана выяснить, кого она представляла, где этот человек жил, и сколько ему было лет, но она на протяжении двух лет так этого и не сделала. Установить личность этого человека, как позже оказалось, было совсем не сложно – достаточно было пойти в Национальную библиотеку или в библиотеку в Радоме и проверить географический индекс, который бы указал на нужную личность. Это не был какой-то аноним, нов известная польская семья, о которой в архивах было много информации.
***
Таким образом Богумила Гурниковская превысила свои полномочия, поскольку у нее не было права управлять этой недвижимостью, но она это делала – выступала не собраниях жильцов, повышала им стоимость коммунальных услуг. В конце концов, дошло до того, что мы называем зачисткой жильцов, то есть попытки их выселения по итогам того, как их загоняли в долги. Все должно было закончится тем, что всех выселят, а дом продадут, но мы этого не допустили. Когда мы придали дело огласке, Высший административный суд аннулировал реприватизацию, благодаря чему дом был передан обратно в распоряжение города. Вся эта история свидетельствует о том, насколько эта процедура была незаконной, нарушающей элементарные принципы права, и о том, как люди, которые должны стоять на страже права, не делали это, но наоборот – использовали лазейки в законодательстве для проведения «дикой» реприватизации.
Если все так, как вы говорите, почему тогда получились, что суд признал вас виновным? И в чем заключалась ваша вина?
Если говорить коротко, то я обвинил Богумилу Гурниковскую в преступлении и в участии в преступной группировке. Таково было обоснование моего обвинения. Вот только я никогда не называл ее преступницей, я лишь говорил, что она принимала участие в незаконном процессе, нарушая при этом закон. У меня были этому доказательства, которые в итоге были подтверждены решением Высшего административного суда. Я, признаюсь, чувствовал себя персонажем «Процесса» Кафки. Когда я получил вызов в суд, мне хотелось смеяться. Я был поражен. Это невероятно, как семья заслуженного юриста, который преподает в Ягеллонском университете, в состоянии задействовать такие ресурсы, чтобы уничтожить меня, человека, который встал на защиту жильцов. Богумила Гурниковская хотела, чтобы я получил условных полгода, не считая штрафа. Это говорит о том, насколько уверенной чувствует себя эта элита в польских судах. Когда я получил вызов в суд, я уже тогда понял, что выиграть его будет невозможно. Мне это говорили все – выиграть в суде против дочери министра юстиции и профессора права невозможно. Если ты противостоишь таким людям, ты должен быть готов к тому, что солидарность юридической, судейской среды всегда возьмет верх над элементарными фактами и правдой.
***
Почему эта реприватизационная афера длилась так долго – во-первых, потому, что в ней была задействована элита Третьей Речи Посполитой, а во-вторых, в ней было задействовано огромное количество представителей судейской среды. Почему никто не говорит, как так получилось, что судьи утвердили Богумилу Гурниковскую в качестве куратора? Ведь они тоже нарушили закон, потому что нельзя закреплять куратора для особы, которой давно нет в живых. Речь идет о представителях среды, которая никоим образом не очистилась и не принесла своих извинений.
PR24/aj