Советский режим и его сателлиты, к сожалению, так и не дождались не то, что своего Нюренбергского процесса, но даже куда менее масштабного суда, который так и не состоялся над коммунистическими преступниками.
Более того, из числа рядовых исполнителей наказаны лишь единицы, и в подавляющим большинстве случаев речь идёт об условных и очень коротких тюремных сроках. Данная проблема является общей для стран бывшего соцлагеря, и Польша здесь не исключение.
Чего стоит пример генерала Войцеха Ярузельского, который спокойно умер в мае 2014 года в своей кровати, а не на тюремных нарах. Его похоронили со всеми государственными почестями на варшавском военном кладбище Повонзки. И это несмотря на все следствия против Ярузельского по делу о преступлениях во время военного положения.
Как сегодня в Польше, спустя больше 30 лет со времени падения коммунистического режима, выглядит вопрос преследования и наказания его преступлений?
Данную проблему в эфире Польского Радио комментировал публицист Пётр Войцеховский, эксперт по вопросам спецслужб, в том числе времён Польской Народной Республики.
К сожалению, польское государство как таковое не сдало экзамен, если речь о наказании коммунистических преступлений, коммунистических преступников и вообще представителей оккупационной власти, коими являлись члены правительства и сотрудники коммунистического аппарата безопасности времён Польской Народной Республики.
Не удалось отдать под суд самых важных лиц из числа коммунистического истеблишмента, и наказать их за коллаборационизм с советским режимом и за целый ряд массовых убийств, о которых мы знаем из истории, начиная с 1956 года. Имеются ввиду события в Познани в 56-м году. Это также подавления выступления рабочих на балтийском побережье в 1970 году, жестокая расправа с бастующими в Радоме в 1976 году.
Частично были наказания за введение военного положения в декабре 1981 года. Это был успех прокуратуры Института национальной памяти. заключавшийся в признании судом Военного совета национального спасения преступным органом. К сожалению, его члены получили символические приговоры, в виде условных сроков.
Дальше мы имеем целый ряд тайных политических убийств, особенно католических священников. Эти преступления до сих пор не раскрыты, а виновные не указаны и не наказаны.
Эксперт отмечает, что есть проблемы с Главной комиссией по преследованию преступлений против польского народа Института национальной памяти Польши. Суть заключается в структурной витиеватости органа, который должен непосредственно раскрывать коммунистические преступления и направлять дела в суд. Комиссия фактически и де-эре выведена из подчинения главе ИНП, а находится под Генпрокуратурой и Минюстом, которые не особо её контролируют и не вмешиваются в её работу.
К сожалению, этот баланс крайне отрицателен, и мы имеем дело с определёнными рамочными условиями, которые не позволили эффективно преследовать преступления, выяснение правды, уже не говоря о справедливости и компенсациях для близких жертв этих преступлений.
В течение 30 лет мы имеем на оси времени 20 лет неудачного эксперимента, который заключался в том, что Главную комиссию по преследованию преступлений против польского народа включили в структуру Института национальной памяти. Данная модель себе не оправдала. Неформально этот орган называют «прокуратурой по закрытию дел». За исключением каких-то отдельных случаев не удалось достичь практически ничего.
Господин прокурор Анджей Позорский, который уже 5 лет как руководит этой комиссией, несколько недель назад, отвечая на вопрос сообщил, что в целом за 20 лет прокуроры ИНП выдвинули порядка 350 обвинительных актов, из чего большинство по разным причинам были закрыты. Мы практически не стали свидетелями каких-то громких дел. Все это имеет символический характер в виде нескольких годов условного заключения.
Поэтому, если польское государство хочет эффективно преследовать эти преступления, то оно должно поменять модель управления, а также персональную политику. Другими словами, имею ввиду людей, прокуроров, отвечающих за выяснение правды и за справедливость.
Пётр Войцеховский также обращает внимание, что у самой Главной комиссии по преследованию преступлений против польского народа коммунистическая родословная. Там и сегодня работают люди, связанные с режимом и его спецслужбами.
Сама идея преследования преступлений, прежде всего гитлеровцев, была укоренена уже после возникновения Польской Народной Республики. Эта комиссия, которую согласно закону от декабря 1998 года, так сказать, «доклеили» к Институту национальной памяти, существовала и раньше. Но она занималась исключительно преступлениями нацистов, работая в совершенно другом правовом поле. Впрочем, часть прокуроров этой комиссии автоматически вошла в состав Главной комиссии по преследованию преступлений против польского народа в составе Института национальной памяти.
Законодатель ввёл понятие коммунистических преступлений в уже упомянутом законе 1998 года, и определил прокуроров следственного отдела ИНП как тех, кто должны вести такие дела.
Публицист также поделился своими наблюдениями по поводу возможности намеренного затягивания расследования преступлений коммунистического режима.
По моим наблюдениям в течение 20 лет подбирались такие люди, формировались такие кадры, чтобы прокуроры не хотели реального и эффективного преследования коммунистических преступлений. Они не хотели трогать опасные дела, а куда охотней брались за дела как можно большей давности. Почему? Ну, во многих случаях биология уже все решила. Подозреваемые просто на просто умирали ввиду своего возраста и состояния здоровья.
Подытоживая этот способ управления и ведения дел, пропитанный немощностью, нужно отметить ещё один момент. Представьте себе, что на протяжении всех этих 20 лет мне неизвестен ни один случай использования прокурором инструмента «коронного свидетеля» в следствии против агентов коммунистических спецслужб. Имеются ввиду лица, которые могли быть ответственными за преступления. Скажем, это дело трёх католических священников, Стефана Недзеляка, Станислава Суховольца и Сильвестра Зыха, убитых в 1989 году. Это уже не говоря о Францишке Бляхницком или заказчиках убийства отца Ежи Попелушко, и про другие убийства 80-х годов, о которых нам известно.
И представьте, прокуроры не воспользовались этим инструментом, который создан для борьбы с мафиозными или парамафиозными организациями. А коммунистическая служба безопасности была мафиозной организацией. И это невероятно. Почему прокуроры центральной или окружной прокуратуры прибегают к этому инструменту в случае малого или большого «коронного свидетеля», а здесь нет?
В борьбе с такой преступной по определению организацией как коммунистическая безопасность, данный юридический инструмент, созданный польским государством и предоставленным прокурором, просто не используется.
PR24/no
