После 15 месяцев ожесточенного вооруженного противостояния между Израилем и ХАМАС 19 января вступило в силу соглашение о прекращении огня. Посредниками при заключении соглашения стали Катар, Египет и США, сумевшие убедить обе стороны сесть за стол переговоров. Документ предполагает постепенное урегулирование конфликта — от обмена пленными до вывода израильских войск из городов Газы и начала обсуждений долгосрочных мер по восстановлению разрушенного региона.
Уже в первые дни после заключения соглашения начался процесс освобождения пленников. В ночь на 20 января Израиль передал палестинской стороне 90 заключенных в обмен на трех заложниц, которых передал Тель-Авиву ХАМАС. Спустя сутки прошла вторая волна обмена: на свободу вышли четыре израильские девушки, а из израильских тюрем были освобождены 200 палестинцев, большинство из которых ранее были приговорены к пожизненному заключению.
Но даже этот, казалось бы, четко прописанный процесс не обошелся без сбоев. Вопреки договоренностям, из плена не была освобождена Арбель Йехуд, которая должна была вернуться домой в рамках обмена. Вместо нее боевики передали другую девушку, что вызвало жесткую реакцию со стороны Израиля. В ответ власти страны заявили, что отказываются от своего обязательства вывести войска из коридора Нецарим, что должно было позволить жителям северной части Газы вернуться в свои дома. Этот инцидент стал первым серьезным испытанием для хрупкого соглашения.
Но останется ли оно в силе? Будет ли выполнено в полном объеме или рискует развалиться под давлением обстоятельств? Какие силы могут сорвать его реализацию, и какие последствия оно принесет обеим сторонам?
Ситуация осложняется изменением политического ландшафта: в Белом доме — новая администрация, а внутриполитическая динамика в Израиле также претерпевает изменения. Что стало настоящим катализатором перемирия — усталость от войны, международное давление или холодный политический расчет? Какие риски сохраняются, и насколько вероятно, что в ближайшем будущем конфликт вспыхнет с новой силой?
Об этих и многих других вопросах мы беседуем с Михалом Войнаровичем, аналитиком по Израилю и Палестине из Польского института международных отношений.
Какова роль Катара, Египта и США в достижении этого соглашения?
Это страны, которые сыграли ключевую роль в посредничестве между сторонами, как в чисто техническом аспекте, так и с точки зрения предоставления территории для переговоров. Например, Катар предоставил площадку для переговоров, в которых участвовали как дипломаты, так и представители спецслужб.
Кроме того, некоторые государства выступали своего рода гарантами соглашения, взяв на себя обязательства по выполнению данных обещаний. Они также оказывали влияние на переговорный процесс, так как у них был политический интерес в урегулировании конфликта. Особенно это касалось вопросов будущего Газы: кто будет отвечать за восстановление территории, какие будут предложены политические решения.
Интересно отметить, что определенные внешние факторы также сыграли свою роль. Например, представитель США оказывал значительное давление на израильское правительство с целью достижения компромисса. Разумеется, у Соединенных Штатов также были свои интересы и цели в данном процессе, и их участие оказалось решающим.
Почему именно сейчас удалось достичь этого соглашения, несмотря на предыдущие неудачные попытки?
Многие аналитики, а точнее, наблюдатели отмечали, что раны после конфликта еще не зажили. По сути, ситуация мало отличается от той, которая была еще в мае прошлого года – как со стороны администрации Байдена, так и других вовлеченных сторон. Однако с тех пор многое изменилось, как на международной арене, так и на местном уровне.
В то же время давление со стороны США, особенно администрации Трампа, было сосредоточено на стабилизации ситуации. Трамп не хотел ввязываться в открытые конфликты в первые дни своего президентства, а момент его инаугурации повлиял на стратегические расчеты различных сторон. Когда военные действия ограничены, естественно, становится легче вести другие процессы – дипломатические и политические.
Ситуация на местах также изменилась. Уже в конце прошлого года уходящий министр обороны Израиля отмечал, что военные цели в секторе Газа становятся все труднее достижимыми. ХАМАС, несмотря на потери, продолжает функционировать и восстанавливает свои структуры. Израиль не достиг одной из ключевых стратегических целей – освобождения заложников. Прошедшие месяцы показали, что их освобождение военным путем чрезвычайно затруднительно, а каждая операция несет риск жертв среди заложников. Были случаи, когда заложники гибли в результате израильских операций или атак ХАМАСа в ответ на авиаудары.
Кроме того, международное сообщество оказывает давление на Израиль, требуя сократить масштабы военных действий и уменьшить количество жертв среди мирного населения в секторе Газа. Это повлияло на стратегические расчеты как Израиля, так и ХАМАС. ХАМАС также находится под давлением своих союзников, включая Катар и другие страны региона. В мае 2024 года союзники ХАМАС, такие как Иран и «Хезболла», были гораздо более активны, однако в январе 2025 года ситуация изменилась. Иран ослаб, а «Хезболла» сталкивается с собственными проблемами, что привело к ослаблению всего регионального альянса против Израиля.
В конечном итоге как Израиль, так и ХАМАС оценивают свои потери и затраты – не только с военной точки зрения, но и с политической и региональной. Израиль успешно ликвидировал лидеров ХАМАС, однако сама организация остается активной, а перспектива устойчивого мира по-прежнему кажется далекой.
Каковы долгосрочные последствия этого конфликта для стабильности Ближнего Востока?
С одной стороны, это событие будет иметь серьезные последствия как в краткосрочной, так и в долгосрочной перспективе. В ближайшие несколько лет оно повлияет на динамику международных отношений в регионе. Оно может оказать воздействие как на существующие политические процессы, так и на те, которые только планировались — например, на процесс нормализации израильско-арабских отношений.
В решающий момент этот процесс, который был приоритетом для администрации Трампа и остается важным и сейчас, станет значительно сложнее. Для арабских государств нормализация отношений с Израилем после событий в секторе Газа и на Западном берегу реки Иордан будет сопряжена с гораздо большими политическими и имиджевыми издержками.
Безусловно, это также повлияет на восприятие палестинского вопроса странами региона. В последние годы эта тема отошла на второй план, однако нынешние события снова придают ей огромное значение. Кроме того, остается вопрос восстановления сектора Газа — огромного гуманитарного, политического и технического вызова, который потребует участия множества сторон. Однако проблема в том, что никто не хочет нести расходы на это восстановление, что, несомненно, станет предметом сложных переговоров между заинтересованными сторонами.
Дополнительно следует учитывать, как эта ситуация повлияет на другие зоны конфликта. Известно, что хуситы также включились в военные действия — не только по идеологическим причинам или из солидарности, но и для укрепления своих позиций. Ситуация в Сирии и Ливане также изменилась, отчасти как следствие войны Израиля с ХАМАС. В Ливане произошли значительные политические перестановки, а Иран — ключевой игрок в регионе — также сталкивается с новыми вызовами.
Все эти факторы будут определять дальнейшее развитие событий. Несомненно, мы являемся свидетелями одного из важнейших моментов в современной истории региона, и его последствия будут ощущаться как в краткосрочной, так и в долгосрочной перспективе.
Материал подготовил Олександр Потиха