Россия, помимо ведения классической войны, сегодня ведет и войну информационную. Москва уже не просто пытается убедить, что она права. Она старается сделать так, чтобы нам было приятно воспринимать ее нарратив. Ведь если картинка теплая, звучит музыка, а латте в кадре дымится, то даже танк на заднем плане можно не заметить.
Поэтому Россия вкладывает огромные средства в рассказы о русской гостеприимности, «великой культуре» и рекламу живописных мест, далеких от грохота артиллерии.
Одними из таких рассказчиков стали «независимые» инфлюенсеры, которые «не вмешиваются в политику». Однако, как выясняется, их истории — фикция. В марте 2025 года расследование Organized Crime and Corruption Reporting Project и iStories показало, что значительная часть таких блогеров получает деньги от канала RT (ранее Russia Today).
Пример — YouTube-канал Russian Road. По данным журналистов, с ним связан один из продюсеров RT Артем Воробей. Видео на канале рассказывают истории американцев, японцев и британцев, которые «нашли свой Эдем» в России. Разумеется, информации о спонсоре нет, зато много отвлекающих деталей: кухня, фольклор, «безопасные улицы» и т.д. Но стоит присмотреться внимательнее — и становится ясно: нами манипулируют.
Другая, более свежая инвестиция — это так называемые лайфстайл-блогеры. Мы видим их в Instagram, TikTok, да и просто на улицах. Они ходят с камерой и показывают свой день в РФ: где поесть, куда сходить. Можно сказать, Россия вывела блогинг на новый уровень. Исследования Digital Forensic Research Lab показывают, что прокремлевские аккаунты в TikTok отлично справляются со своей задачей: с помощью простого монтажа и красивых кадров они изображают «прекрасную жизнь» даже в полностью разрушенном и уже более трех лет оккупированном украинском Мариуполе. Они показывают новостройки, но, разумеется, не упоминают о массовых захоронениях в ста метрах от них. Подобные приемы использовало телевидение РФ, когда приезжало «просто побеседовать» с чеченцами во время Первой и Второй чеченских войн. Эффект — воздействие на подсознание. Зритель начинает думать, как любят говорить в России, что «не все так однозначно».
Кампания, нацеленная на новое поколение, которое общается с помощью эмодзи, а не слов, идет в TikTok. Там можно незаметно воздействовать на подсознание человека через массовую культуру, даже используя аккаунты, связанные с госструктурами. По данным Brookings Institution (2024), таких аккаунтов меньше, чем на Telegram или X (бывший Twitter), но растет частота публикаций и, главное, вовлеченность пользователей. Короткие форматы позволяют сочетать «мягкую силу» (культура, музыка, спорт, фольклор) с политикой, привлекая тех, кто избегает военных новостей. Пример — две «вирусные» песни российских исполнительниц: Sigmaboy (Бетси и Мария Янковская) и Матушка (Татьяна Курткова). Сами певицы отрицают связь с Кремлем, но «патриотическое» содержание их песен и мгновенный успех говорят сами за себя.
Платформы пытаются реагировать: ограничивают охват государственных медиа и удаляют замаскированные операции влияния — но это игра в кошки-мышки. Контент постоянно возвращается — под другими именами и с новыми лицами. В последнее время к этому активно привлекают ИИ.
Почему это работает и как противостоять? Короткое видео действует как духи — сначала чувствуешь «приятный запах» и лишь потом читаешь состав. Когда говорит «простой ютубер», ему верят больше, чем пресс-секретарю Кремля. Вместо геополитики дается образ «доброго народа, великой культуры и вкусной кухни», а оккупированный город предстает как «место для жизни». Это эффективно размывает факты.
Что делать? Недостаточно просто разоблачать ложь — нужно соревноваться в форме. Зритель не променяет TikTok на PDF-документ. Нужны быстрые, привлекательные форматы — контр-видео, которые не «антипропаганда», а лучшая, правдивая история о реальности — с людьми, деталями, светом и ритмом. Второе — прозрачность финансирования контента. Платформы уже ограничивают охваты государственных СМИ и удаляют скрытые операции влияния, но этот процесс требует давления регуляторов и настороженности редакций. И третье — медиаграмотность: умение распознавать эмоциональный маркетинг без морализаторства.
Борис Судин