Сейм Польши принял кандидатуру Кароля Навроцкого на пост главы Института национальной памяти, который – напомним – занимается изучением деятельности органов госбезопасности Польши в период с 1944 по 1990 год, а также органов безопасности Третьего Рейха и СССР с целью расследования преступлений по отношению к польским гражданам в этот период, а также осуществления люстрационных процедур. Итак, для того, чтобы господин Навроцкий действительно стал руководителем этого государственного историко-архивного учреждения еще нужно одобрение Сената. Во время обсуждения кандидатуры Кароля Навроцкого появились аргументы, прежде всего, со стороны политиков оппозиционной партии «Гражданская платформа» о том, что Навроцкий является кандидатом правящей партии «Право и справедливость», и что он, будучи директором Музея второй мировой войны, который, по мнению депутатов «Гражданской платформы», когда-то был независимым учреждением, изменил экспозицию этого музея под диктовку «Права и справедливости». Насколько оправданы данные аргументы? Этот вопрос Польское Радио адресовало Ярославу Селлину, заместителю министра культуры, национального наследия и спорта Польши.
Музей Второй мировой войны был построен на полмиллиарда злотых польского налогоплательщика и находится под наблюдением и опекой Министерства культуры и национального наследия Польши. Поэтому я не знаю, о чем идет речь, если аргументы о независимости используются относительно периода, когда правила «Гражданская платформа», и о потере независимости, когда у власти находится наша партия «Право и справедливость». Итак, Министерство культуры и национального наследия укомплектовано политиками в зависимости от исхода выборов, разве что «Гражданская платформа» и оппозиция обижаются на результаты выборов, и это, к сожалению, имеет место в последние годы. Мы видим, что они просто не принимают результатов выборов. Организатор, то есть министр культуры и национального наследия, в случае такого учреждения, как Музей Второй мировой войны, имеет право решать, кто этим учреждением управляет. , потому что, по нашему мнению, там были ошибки в повествовании. Это польский Музей Второй мировой войны, а повествование не было правильным, когда речь шла о показании польской специфики, польского феномена Второй мировой войны. Кароль Навроцкий взялся за эту задачу, чтобы внести коррективы. Как мы знаем, в дебатах Сейма довольно громко звучали мнения о том, что это были за поправки и почему «Гражданская платформа» возражала в связи с назначением. И я думаю, что это возмутило большую часть общественного мнения
Вице-премьер Петр Глиньский, выступая с трибуны Сейма, перечислил те элементы, которые предыдущая дирекция Музея Второй мировой войны в период правления «Гражданской платформы» признала атакой (напастью) на этот музей. Они возражали против того, чтобы в экспозиции была показана семья Юзефа Ульма (Справедливый среди народов мира, вместе с женой и шестью детьми он был убит немцами в отместку за сокрытие двух еврейских семей), история Ирэны Сендлеровой (польская активистка движения Сопротивления, спасшая 2,5 тысячи еврейских детей из Варшавского гетто), отец Максимилиан Кольбе (польский католический священник-францисканец, погибший в концлагере в Освенциме, добровольно пойдя на смерть, спасая незнакомого ему человека), варшавские повстанцы. Даже ротмистр Пилецкий в первой выставке был показан как скромный, маргинальный персонаж. Люди старшего возраста могут рассказать о польском вкладе, довольно большом, в борьбу с двумя тоталитарными системами, вызвавшими эту войну. О правде о начале Второй мировой войны нужно постоянно рассказывать миру, потому что очень часто она окутана ложью. Почему тема, которая поляков в большинстве своем объединяет, политиков разделяет?
Я тоже задаю себе этот вопрос, почему предыдущая власть, связанная с «Гражданской платформой», видела здесь какие-то противоречия. Я согласен, что это все, о чем вы только что сказали, подавляющее большинство поляков объединяет. У нас есть ощущение, что именно об этой борьбе во время Второй мировой войны мы и должны рассказывать. Тем временем наши предшественники планировали этот музей как универсальную историю о страданиях мирного населения. Это, конечно, очень важный элемент истории Второй мировой войны, но универсальная история о страданиях мирного населения в самом финале означала бы, что мы признаем, что во время Второй мировой войны наиболее пострадали – и в смысле количества погибших, жертв, и в смысле перенесенной жестокости – россияне и немцы. И что, в польском музее Второй мировой войны мы должны рассказывать, главным образом, об этом? Пусть об этом расскажет немецкий музей или российский. А у нас есть рассказ о польской специфике, об этой борьбе, об отсутствии коллаборации – единственный такой случай в оккупированной Европе, кроме, может быть, еще Югославии, хотя это касается не всех её народов; рассказ о борьбе на всех фронтах, о важных военных командирах, о главных героях, о польской поддержке евреев во время холокоста, проводимого, к сожалению, на польской земле. Именно в этом заключается специфика польской истории периода Второй мировой войны. И этого было мало либо вообще не было. Если бы мы провели опрос среди поляков, с кем вы ассоциируете Вторую мировую войну, то, например, среди военачальников, наверное, выиграли бы генерал Владислав Андерс, генерал Станислав Мачек, может быть, генерал Сикорский, хотя он не командовал вооруженными соединениями, но тем не менее он командовал армией и был премьер-министром. В экспозиции не было подробного рассказа об этих героях и перечисленных вами. Поэтому проведенная корректировка, на мой взгляд, правильная и необходимая. И Кароль Навроцкий это сделал, по этой причине на него подали в суд. Предыдущая власть пошла в суд, требуя удалить все те элементы экспозиции, рассказ о польских героях, о которых премьер-министр Глиньский говорил с трибуны. И это было – в буквальном смысле – в судебном иске написано. На мой взгляд, это одна из главных компрометаций этой политической силы; и она защищала ее, все время защищала и людей, которые взялись за дело от имени этой политической силы руководить этим учреждением.
PR1/ik