Таксисты
Такси обычно служат хорошим барометром общественных настроений. От них можно узнать все, что происходит, всего за несколько минут разговора. Так было в Беларуси. Какое-то время.
Осенью 2020 года, во время массовых протестов после фальсификации выборов Лукашенко, я часто ездил на такси. Водители тогда были лучше информированы, чем постоянно блокируемый интернет. Они знали все об акциях, арестах, полицейских блокадах и избиениях демонстрантов и не стеснялись в своих высказываниях в адрес властей.
Недавно я пытался поговорить с таксистом на старые темы, но он лишь мрачно посмотрел в зеркало и сказал: «Вы, наверное, не знаете, что компания заставила нас установить в машины микрофоны и камеры? А карты памяти мы сдаем руководству». Путь мы продолжили молча.
То же самое относится и к разговорам в общественном транспорте. Электрички и маршрутки, например, были настоящими дискуссионными клубами, полными шума и возбуждений. Теперь большинство пассажиров надевают наушники и молча смотрят в свои телефоны. Политические репрессии, начавшиеся в Беларуси после тех событий, продолжаются и по сей день. Никто не хочет стать очередной жертвой системы.
Можно утверждать, что Лукашенко своими крайне репрессивными действиями сумел полностью заставить общество замолчать. Однако реки текут даже под толстым льдом.
Активисты
По данным белорусских правозащитников, за последние годы власти страны распорядились ликвидировать почти 1900 негосударственных общественных организаций, включая как независимые СМИ, так и объединения пчеловодов. Первыми закрыли наиболее активную часть третьего сектора: СМИ и правозащитные организации. Затем преследованиям подверглись наиболее заметные организации, лидерами которых были известные активисты. Так организация «Защита птиц Родины» попала под контроль власти, а ее лидер Виктор Фенчук был приговорен к двум с половиной годам колонии строгого режима за участие в протестах. Затем чисткам подверглось все остальное, даже на окраинах. Целью этих действий было лишить людей любой возможной площадки для деятельности, неподконтрольной авторитарной идеологии.
Идеология
Сегодня она присутствует практически повсеместно, поскольку на каждом государственном предприятии есть обязательная должность идеолога. Чаще всего это бывший сотрудник КГБ или отставной военный. Однако этот идеолог не проводит «политические информационные часы», как это было в советское время. Вместо этого он фильтрует кандидатов, проверяя их предыдущую политическую деятельность. В настоящее время в Беларуси невозможно устроиться на государственную работу, если вы ранее критиковали режим или находились в заключении после протестов. Для этого в стране существует специальная база данных, находящаяся в распоряжении правоохранительных органов. Он называется «Беспорядки» и содержит данные как минимум ста тысяч белорусов.
Знакомый предприниматель, управляющий частной компанией среднего размера, недавно рассказал мне, как ему позвонили из отдела идеологии райисполкома. Чиновница сообщила, что теперь идеологи должны будут работать в частных компаниях. На вопрос, является ли это обязательным, она ответила, что пока что это рекомендация, но к компаниям, которые первыми добровольно это сделают, государство будет относиться «немного по-другому».
Знакомый продолжил, спросив: «Значит ли это, что мне придется нанять какого-то незнакомого десантника, которого я раньше не видел?» «Нет», — ответила чиновница. «Идеологом может стать любой, кто уже работает на предприятии. Даже вы». Он сказал ей, что подумает над этим...
Границы
Выезды и возвращения по-прежнему возможны. Это дает властям возможность тщательно проверять содержимое телефонов и компьютеров каждого путешественника на границе. Людям велят разблокировать свои телефоны и передать их сотруднику для проверки. Белорусская пограничная служба организационно является частью КГБ. Даже один «идеологически несоответствующий» лайк в социальных сетях приведет вас в отделение милиции. Ночь без матраса, короткое судебное заседание и пятнадцать суток ареста или крупный штраф за «поддержку экстремистской деятельности». Если человек также окажется в базе данных «Беспорядки», после отбытия наказания ему, скорее всего, будет предъявлено дополнительное уголовное дело по статье 342 Уголовного кодекса: подготовка или участие в беспорядках. До четырех лет лишения свободы.
В настоящее время в Беларуси около 1200 человек считаются политическими заключенными. Недавно Лукашенко публично заявил, что в разговорах с американцами выразил готовность выдать некоторых из них, но сами американцы отказались. Ему было все равно, поверит ли ему кто-либо.
Лукашенко, вероятно, знает, что на самом деле правительству в Беларуси почти никто не доверяет. После 2020 года начался массовый отток населения — по разным оценкам, страну с девятимиллионным населением покинули около 400 тыс. человек. Эта массовая волна эмиграции включает активистов, создающих очаги белорусского сопротивления за рубежом. Внутри страны, в условиях глубокой секретности, существует не только пассивное, но и активное сопротивление. Белорусов, не смирившихся с авторитаризмом Лукашенко, воодушевила, в частности, недавняя успешная диверсионная операция белорусских киберпартизан, проведенная совместно с украинской группировкой Silent Crow, по взлому и блокировке серверов российского «Аэрофлота». Потому что все здесь знают: если бы Путин и его огромный военный аппарат не стояли за Лукашенко, у белорусского режима было бы мало шансов на выживание.
Поздний ПНР
Наблюдая за изменениями, происходящими в Беларуси много лет, я не питаю иллюзий, что у авторитарных систем есть только два пути эволюции: либо к тоталитаризму, либо к краху. В Беларуси преобладает мрачная форма поздней ПНР. Абсурдная, угрюмая, марионетка России, ведущей жестокую средневековую войну в соседней Украине.
Я вижу лица белорусов каждый день. В них мало радости. Но, несмотря ни на что, после пяти лет репрессий они еще не сдались — это, безусловно, мое субъективное восприятие большинства общества. Сегодня лукашенковская Беларусь во многом похожа на поздний ПНР, с его военным положением, репрессивной государственной машиной и тотальной цензурой. Разгромленная «Солидарность», Служба безопасности, продуктовые карточки, доносы, социальная рознь и сопротивление. После этого, однако, было и остается все совсем по-другому. И здесь, при благоприятном раскладе, может произойти то же самое. А в Беларуси иногда бывает довольно сильный западный ветер.
Из Беларуси для Польского радио – Ян Кшиштоф Михаляк