«Повседневная практика украинских беженцев в процессе адаптации в Польше» – так звучит тема социологических исследований, которые привела Наталья Доброер в сотрудничестве с Польским институтом перспективных исследований (Institute of Advanced Studies PIASt), при финансовой поддержке Института гуманитарных исследований в Вене, Австрия (Institut für die Wissenschaften vom Menschen) и Израильского института перспективных исследований (Israel Institute for Advanced Studies). Стоит добавить, что Наталья Доброер, преподаватель вуза, сама приехала в Польшу из Одессы, убегая от войны, которую развязала против её страны Россия. Мы попросили её рассказать о результатах исследования:
Этот проект был направлен на изучение восприятия украинскими беженцами польской культуры. Первое мое исследование было связано с тем, чтобы понять, почему в качестве страны, которая их приютила, была выбрана именно Польша, на чем базировалось желание респондентов приехать в эту страну; что они ожидали получить в Польше, и с какой реальностью здесь столкнулись. Через полгода я провела другое исследование, когда с помощью восьми тематических блоков я смогла проследить, как ведут себя украинские беженцы в повседневной жизни в Польше. Мы можем говорить о разных моментах, об очень хороших отношениях как с одной, так и с другой стороны, но трудности тоже есть. Исследование по восьми блокам показало более реальную картину ежедневной жизни и дает различные возможности проследить, как проходит интеграция в польское общество.
Наталия Доброер рассказала, что показали результаты её исследования:
С одной стороны, украинцы очень хотят интегрироваться в польское общество, а с другой – их блокируют в этом украиноязычные сообщества, группы в соцсетях, которые они сами создают. С одной стороны, разные фонды работают над тем, чтобы интегрировать украинцев в польское общество, а с другой - украинцы сосредотачиваются на своих национальных группах; некоторые из них даже не хотят выходить из этих групп, потому что там очень комфортно, там есть все услуги: и фитнес, и детсады для детей, там общение, изучение польского языка. И еще один важный момент, когда мы говорим об адаптации с помощью работы: я сделала вывод, что люди, которые смогли найти работу по своей специальности, в польском обществе чувствуют себя очень хорошо. И не только потому, что у них другие зарплаты, а потому, что они реализуются как специалисты. Зарплаты у них небольшие, как у стажеров, они могут быть меньше, нежели в Украине, но они понимают, что они занимаются делом, которому они учились очень долго. Такие украинцы очень активно общаются внутри коллектива, компании, в которой они работают, с удовольствием ходят на разные корпоративные мероприятия. Люди, которые не попали на работу по своей специальности, а работают ниже своей специализации, практически никуда не ходят; они ответили, что корпоративы они не посещают, что практически ни с кем не общаются на работе. Это важный фактор, когда мы говорим о возможностях вхождения в польское общество и общении. Я бы еще подчеркнула – и с этой темой я бы хотела работать далее – формирование стереотипов. Много каких-то представлений есть и у украинцев о поляках, и у поляков об украинцах. Они основаны и на исторических событиях, и на тех десятилетиях, когда в Польшу украинцы ездили как гастарбайтеры. Украинцы приезжали с заработков из Польши и рассказывали о поляках, таким образом они формировали свою картину. И у поляков сложился свой образ украинцев.
Прежние стереотипы украинцев о поляках и поляков об украинцах будут заменяться новыми, утверждает Наталия Доброер.
Сейчас мы – украинцы и поляки – столкнулись непосредственно друг с другом, и я уверена, что сейчас у нас формируются совершенно иные стереотипы. Они не могут резко поменяться, как меняются события вокруг нас. Но есть очень важные моменты, как моменты невозврата, когда мы формируем положительную тенденцию отношений друг к другу. Я могу сказать, что, например, у детей будут сформированы уже совершенно иные стереотипы, на которые не будут влиять исторические факторы, вызывающие конфликтные ситуации. Многие негативные стереотипы, которые сложились на протяжении всего этого времени, проявляются, когда возникают какие-то конфликтные ситуации. Это нормально, так бывает, во время конфликтов мы всё вспоминаем. Но у детей их уже не будет, потому что их стереотипы формируются уже без тяжелого исторического прошлого. Я в своем докладе привела очень хороший пример, который мне прислала коллега из Норвегии: у них в школе учится девочка из Украины, которая месяц была в Польше. Она из лего собрала двух человечков в цветах Украины и Польши и рассказала про них такую историю: украинцам было плохо и они постучали, а поляки пустили их в свои домики, и сейчас они вместе пьют хербатку (чай). Этот ребенок только месяц был в Польше, это его воспоминания. У него будут только такие воспоминания о поляках. Это очень важные моменты рождения новых стереотипов одной нации о другой.
Социолог ответила на вопрос, что её больше всего удивило в результатах исследования.
Меня удивило то, что украинцы ищут информацию в своих украинских группах, даже такую, как доехать из одного места в другое. Практически никто не выходит из этих групп, хотя вне этих групп можно найти больше полезной и широкой информации; ведь есть польские сайты, есть сайты, которые созданы специально для помощи украинцам – и поляками, и разными украинскими фондами, но украинцы в Польше закрываются в своих группках и ищут информацию только друг у друга. Для меня это был неожиданный результат. И еще один момент, я бы обозначила его как задачу, с которой должны работать чиновники: не всем украинцам легко и быстро дается польский язык. Несмотря на то, что прошел уже год, не все смогли освоить польский язык. Но многие люди, которые не смогли это сделать, являются хорошими специалистами – хорошими учителями, массажистами, парикмахерами; они не могут найти работу по своей специальности, соглашаются на любую, потому что надо как-то жить. А это рождает внутренний бизнес среди украинцев, он не совсем легальный – хотя известно, что в Польше в случае доходов до 1,5 тысяч злотых (319 евро) частную деятельность можно не регистрировать, но они могли бы работать и больше. Мне кажется, что можно было бы организовать центры, где украинцы могли бы работать для украинцев по своей специализации, потому что они все равно будут пользоваться услугами друг друга – например, репетиторство по математике, по украинскому языку. Одни будут искать, другие – предлагать. А это могла бы быть официальная работа – и украинцам было бы спокойнее, и Польше выгодно, потому что они бы платили налоги. Это такой момент, на который стоит обратить внимание.
Почему многие украинские беженцы закрываются в своих «украинских группах»? Мнение Натальи Доброер:
Во-первых, это невозможность реализовать себя как специалиста. Это очень важно. Если ты работал директором школы, а сейчас пошел работать на завод, это сложно. Это не то, что украинцы не хотят работать или считают такую работу для себя унизительной, нет. Но если вы никогда не работали на заводе, вы не будете там лучшим работником, потому что вы никогда не работали физически, а интеллектуально. Это своего рода переломный момент для человека. И плюс язык. Когда я брала интервью, то оказалось, что от украинцев ожидают, что они после года в Польше должны хорошо говорить по-польски. Я тоже изучаю польский язык и могу сказать, что чем дольше я его учу, тем сложнее он мне кажется. Конечно же, невозможно быстро приобрести умение свободного общения на польском. Это элемент некой напряженности со стороны украинцев.
Ирина Кудрявцева