Константин Коноплянко, историк-славист, участник исследовательских проектов общества «Мемориал» (а сейчас и «Мемориал Польша»), начинавший научную деятельность в Москве, продолжает ее с 2022 года в Варшаве. Полномасштабное вторжение РФ в Украину резко изменило жизнь молодого ученого.
Я могу сказать только то, что мне стыдно за свою страну. Наверное, можно было бы продолжать там как-то жить... Но в общем и целом мне было стыдно находиться в этом во всем.
Что вас связывает с Польшей? Как давно?
С Польшей меня связывает профессиональная деятельность и дружеские связи, которые в рамках этой профессиональной деятельности появились. Я закончил Московский госуниверситет имени Ломоносова, учился при кафедре истории южных и западных славян по специальности «История Польши». Там я закончил бакалавриат и магистратуру — как раз был первый год, когда ввели эту форму обучения по реформе системы высшего образования.
Польский язык и все, что с этим связано, — история Польши и Великого княжества Литовского меня привлекает давно. Это интересно и с точки зрения религиозных сюжетов и правовых моментов.
А в 2019 году я пришел в программу «Мемориала», посвященную репрессиям против поляков — сначала как волонтер, потом как сотрудник. Занимался проблемой демонтажа в Твери памятных доск в честь польских военнопленных и репрессированных советских граждан на здании нынешнего медуниверситета и бывшего управления НКВД по Калининской области, где происходили расстрелы.
Расскажите о ваших впечатлениях о Польше после того, как вы сюда приехали и уже пожили здесь.
У меня больше часть моих знакомых — это поляки. Наверное, только с 2022 года появились белорусы, украинцы и коллеги, которые сюда приехали из России.
В Варшаве нет суеты, когда очень много людей — я вот это ценю. Хотя в Варшаве более двух миллионов человек населения. Но это не сравнимо с Москвой. В 2021 году я с большим удовольствием прошел пешком от окраины Варшавы — Белян — до центра и обратно. По шагомеру получилось около 50 000 шагов.
Существует ли какая-то разница между жителями Москвы и жителями Варшавы? Все-таки две столицы, мегаполиса...
В Варшаве все-таки чувствуется Европа — классическая. Она заканчивается там, куда простирались лучи эпохи Возрождения.
Я не большой знаток Москвы. Но сказал бы, что это такой мегаполис, где очень много разных людей, где крутятся какие-то деньги. В этом смысле Москва, наверное, не отличима от других мировых столиц.
Поляки и русские говорят на близкородственных славянских языках. А как вы считаете, что многим их них мешает найти «общий язык»?
Я думаю, что мифы, конструкты, нагроможденные пропагандой — в первую очередь советской. В Польше нет ностальгии по ПНР, разве что где-то у кого-то индивидуально это можно встретить — у каких-нибудь людей которые, тоскуют по молодости.
В России эта ностальгия по прошлому, по СССР есть. У людей память достаточно коротка: все плохое забывается, с помощью выстроенных пропагандой образов «светлого прошлого» гиперболизируется позитивное. Когда нет будущего, хочется опираться на какое-то прошлое: там якобы и трава была зеленее и небо голубее. Удивительно, но любителей Советского Союза я, например, встречался среди своих однокурсников в МГУ. И я думаю, что это самая серьезная разница, которая отличает Россию и россиян от украинцев и даже в некоторой степени белорусов.
РФ является наследницей Советского Союза и остается центром тоталитаризма. Тяжелое наследие не дает России выбраться из прошлого. Довлеет и бремя больших размеров страны, причастность к чему-то большому, великому: мол, мы можем кому-то что-то диктовать, навязывать, подчинять. Это называется имперским комплексом или как угодно и не дает возможности вырулить на иной путь — от любви к этому непонятному абстрактному большому к проекции образа благополучного будущего.
Виктор Корбут