В 2016 году у польской границы с Беларусью сложилась сложная ситуация. Большая группа иностранцев, пытающихся получить убежище в Польше, кочевала по Бресту и окраинам города, ночевала на вокзале. Это были граждане Российской Федерации – уроженцы Чечни, которые покинули родину. Почему они бежали из Чечни? Причины у каждой семьи разные, но в любом случае, весомые. Это и преследования, и похищения людей, иногда пытки. Мы неоднократно писали о пытках геев в Чечне, пресследованиях правозащитников и других нарушениях прав человека. Следует отметить, что Чечня является одним из самых проблемных регионов России с правозащитной точки зрения.
Героиня сегодняшнего выпуска программы «Третий сектор» - польская учительница и впоследствии общественная активистка Марина Хулиа, узнав из газетной заметки о страданиях чеченских семей, села на поезд в Брест и поехала помогать людям. Женщина открыла демократическую школу, в которой бесплатно учила детей, оказавшихся на вокзале. Она организовала инициативу «Дети с вокзала Брест» (Dzieci z dworca Brześć).
Марина Хулиа рассказала, почему решила помогать чеченским семьям, которые оказались брошенными на произвол судьбы на вокзале в Беларуси:
В 2016 году я прочитала в какой-то газете, что на вокзале в Бресте кочуют семьи, в основном, это матери с детьми. Поскольку я учительница, и тогда я могла позволить себе поехать в Брест, который является родным городом моей мамы, она родилась под Брестом, я сразу же поехала туда на вокзал, чтобы разузнать, что происходит там на самом деле, поговорить, посмотреть. Я 16 лет помогаю чеченцам, немного знаю язык, танцую чеченские танцы, пою чеченские песни. Поэтому я не боялась; знала, что договорюсь. Я приехала на вокзал и увидела там множество спящих детей. Это была ночь, потому что поезд приехал в темное время суток. Дети спали на твердых сиденьях на вокзале. Некоторые были прикрыты полотенцами, некоторые – куртками мам, некоторые – ковриками для молитвы. Я тогда сразу поняла, что надо этих детей учить. Это было начало октября. Дети не ходили в школу. После беседы с некоторыми матерями я поняла, что они находятся здесь уже несколько месяцев. Ясно было, что перспективы никакой, или же она далекая. Надо было учить детей. Конечно, нельзя было их сразу учить предметам, потому что это было бы невозможно; сначала их надо было научить улыбаться, радоваться, не бояться этого вокзала. Потому что если ты не можешь чего-то изменить, то нужно стараться это приручить, как сказано в «Маленьком принце». Поэтому я объясняла и мамам и детям, что вокзал не такой страшный, а наоборот он даже красивый мраморный; что мы откроем настоящую демократическую школу. Мы ее открыли. Когда я приехала в следующий раз, то привезла красную ленту и ножницы, как в Советском Союзе, мы перерезали эту ленту и открыли нашу школу.
Марина Хулиа длительное время совмещала свою основную работу в образовательном учреждении в Польше и волонтерскую деятельность в Беларуси:
Я начала учить детей, часто приезжая. Я задерживалась в Бресте на 2-3 недели. Я строила это обучение так, чтобы они не боялись. Я изучала арабский, и мы начинали с молитвы на арабском языке. Я надевала платок, хотя я и не мусульманка. Дети все становились, и мы начинали занятия, как это происходило у них в школе в Чечне. Потом мы вместе пели чеченский гимн, молитву. Дети уже не боялись. Потом мы пели «Антошку», потому что многие дети не знали язык. Я придумывала хореографию, чтобы они двигались. Мы танцевали, пели, учились, писали в тетрадях, которые я привозила из Польши. Эти тетради я собирала в разных школах, где я рассказывала о детях с вокзала Брест. Так наша школа функционировала три года.
Я спросила у Марины, как много таких детей ночевало на вокзале:
В 2016 году тех, кто жил на вокзале, было 40 человек. Однако детей у меня было больше, потому что матери, у которых еще были деньги на аренду квартиры, узнавали об инициативе от других матерей, живуших на вокзале, и тоже приходили со своими детьми. Бывали такие дни, когда у меня было по 60-80 детей, а бывали такие дни, когда, например, на вокзале началась эпидемия, и тогда было 20 человек. Потом те, кому удалось выехать в Польшу, уходили, вместо них появлялись новые. Их было и сейчас остается очень много.
Марина Хулиа отметила основные причины бегства из Чечни матерей с детьми, с которыми она общалась:
Убегают от домашнего насилия, потому что на Кавказе женщина не защищена. Если, к примеру, муж-садист издевается над ней, или он наркоман, алкоголик, то она может уйти. Более того, она даже должна уйти, потому что братья не позволили бы ее мужу продолжить издеваться над ней. Однако есть одно условие: женщина должна оставить детей семье мужа. Для этих женщин дети являются смыслом жизни, поэтому они годами переносили эти унижения и издевательства, пока, в конце концов, не решались вырваться из этого ада. Поэтому большинство матерей с вокзала Брест, с которыми я работала, - это жертвы домашнего насилия. Также есть женщины, которые уезжали из-за мужей, не желавших воевать в Украине, потому что это не их война. Однако у них не было другого выбора. Они либо должны были ехать воевать, либо им пришлось бы убегать. У каждой семьи своя боль, своя причина. То, что в Чечне сейчас нет войны, не значит, что для тех семей, с которыми я познакомилась, это была безопасная страна.
Марина Хулиа рассказала, почему матери с детьми вынуждены оставаться на вокзале; сложно ли получить статус беженца; остаться жить в Беларуси или уехать в Европейский союз:
Две семьи остались в Беларуси. Я к ним езжу. Это очень сложный процесс, без моей помощи и помощи других людей, в том числе католического священника, там просто невозможно остаться. Нужно много денег, чтобы получить вид на жительство, пройти медицинские комиссии. Тем временем у этих людей не было денег, чтобы снять угол. В Польше или в других странах Евросоюза, пока твои документы находятся на рассмотрении и ты еще не получил статус беженца, ты живешь хоть и в страшном, но все же лагере для беженцев. То есть у тебя есть крыша над головой, есть кусок хлеба. Как, например, мать, у которой 8 детей, просто останется в Беларуси? Поэтому эти люди остались на вокзале.
Марина Хулиа отметила, что «Дети с вокзала Брест» - это инициатива, цель которой – помогать людям, а не заниматься системным решением проблемы:
Я не обращаюсь ни в какие управления или органы, потому что я физическое лицо. Я помогаю вместе с моими друзьями. Я просто показываю и детям, и мамам, и полякам, как можно достойно жить даже в недостойных условиях. Также я забочусь о тех детях, и мамах, которым удалось въехать в Польшу. Мы занимаемся волонтерством в разных местах, где нет поляков, например, в домах престарелых. Там находятся брошенные старушки, которых никто не проведывает. Мы их проведываем. Они стали нашей семьей. Мы им готовим, убираем, поем для них, массажируем им их старческие руки. С 2016 года с теми семьями, которым удалось въехать в Польшу, мы ездим к этим бабушкам. Мы ездим к бездомным, но не просто так. Мы делаем вместе кормушки для птиц, которые мы потом красим. Мы делаем их из разных старых фанер. Потом мы вместе с чеченскими девчонками и ребятами их разрисовываем. Наши кормушки висят уже по всей Польше. Мы ездим в Краков в домашний хоспис, в котором сильные красивые мамы помогают своим умирающим детям достойно отойти в мир иной. Они знают, что их ребенок сегодня, завтра, через неделю, через месяц, но все же умрет. Всю свою жизнь они проводят у постели этого ребенка. Мы готовим вместе с этими мамами, чтобы они могли провести хотя бы один день вместе с нами.
Материал подготовила Дарья Юрьева