В агрогородке Драчково, в 40 км от Минска, до сих пор осталась Сталинская улица. Есть такая улица и в деревне Лядовичи в Ивановском районе Брестской области — на юго-западе Беларуси, у границы с Украиной. В 2000 году в г.п. Свислочь, на западе страны, у границы с Польшей, установили памятник Сталину. В начале 2004 года на непродолжительное время в Слуцке, в самом центре Беларуси, появилось скульптурное изображение советского диктатора, а в следующем году бюст вождя стал частью экспозиции историко-культурного комплекса «Линия Сталина» под Минском. Нельзя, однако, утверждать, что в Беларуси распространен культ Сталина. Однако его реликты весьма живучи в определенных слоях населения.
Александр Гужаловский, профессор кафедры этнологии, музеологии и истории искусств исторического факультета Белорусского государственного университета, уже много лет исследует влияние личности Сталина на культуру Беларуси. Сейчас в Минске готовится к изданию его книга «Культ Сталіна ў Савецкай Беларусі» («Культ Сталина в Советской Белоруссии»). Историк рассуждает о феномене культа личности в Беларуси, России, бывшем СССР и странах Центрально-Восточной Европы. Александр Гужаловский напоминает, что в истории ХХ столетия сталинская эпоха занимает четверть века и уже только поэтому без ее анализа невозможно понять современное состояние обществ в нашей части Европы:
Кроме репрессий было обожание вождя массами, жесткая экономическая эксплуатация населения, прежде всего крестьян, партноменклатурой, были ужасы ускоренной социалистической модернизации. Но вместе с тем работали социальные лифты, а у элит была относительно сытая и комфортная жизнь.
Одна из книг, изданных в 1935 году в Минске, отражающая сосуществование в Белорусской ССР культа личности и Сталина, и Гикало.
Говоря об истоках культа Сталина, Александр Гужаловский отмечает:
Истоки культа — в древней патриархальной культуре доиндустриального общества, нуждавшегося в «коллективном отце», «твердой руке», в желании подчинения, а самое главное — в желании переложить ответственность за свою судьбу на «коллективного отца», что является проявлением определенной слабости человека.
Александр Гужаловский говорит о том, что потребность масс в человеке, который за них решит многие проблемы, родилась не в ХХ веке, а намного ранее:
Мы слышим отголоски далекой первобытной истории человечества в политических культах ХХ века. И Беларусь в этом смысле на современном этапе своей истории по-прежнему решает проблемы ХХ века. Это в т.ч. проблема сменяемости власти. Это проблема ХХ, если не XIX века. Во Франции, к примеру, эта проблема решалась уже в XIX веке, а то и в XVIII.
Александр Гужаловский отмечает, что и Россия решает те же проблемы — ХХ века:
Для того, чтобы понять, что власть должна сменяться и от этого не падает небо, европейцам пришлось пройти через множество революций, войн и восстаний, было пролито море крови. Эта идея укоренялась, к сожалению, с большим трудом — с приливами и отливами.
Александр Гужаловский.
На фоне восхищения Сталиным в ряде кругов в России, можно ли сказать, что существует ностальгия по Сталину в Беларуси? Александр Гужаловский полагает, что это явление рудиментарное. Но то, что значительный пласт коммунистической идеологии сохраняется в названиях улиц, памятниках и мышлении части белорусов — это факт. Историк это объясняет социальной пассивностью части общества:
Это говорит о том, что часть общества находится на начальных ступенях социальной и эволюционной лестницы, в своего рода социальной спячке.
Александр Гужаловский напоминает, что кроме Сталина в истории Советской Белоруссии были и другие примеры культа личности. Например, во время Сталина — Николая Гикало, в 1932-1937 годах первого секретаря ЦК КП(б) Белоруссии, а затем Пантелеймона Пономаренко, занимавшего ту же должность в 1938-1947 годах:
Гикало старался во всем подражать Сталину: так же держал руку за бортом френча, повторял, копируя интонацию, слово в слово его выступления. Пономаренко, сменивший расстрелянного Гикало, также держался за френч и даже трубку курил, как Сталин. К слову, он был любимцем Сталина, его прочили в его преемники. В Белорусской ССР в 1930-е годы именами местных руководителей назывались улицы, предприятия, учебные заведения, их имена и портреты не сходили с первых полос газет, из радиоэфира. Так формировались местные «малые» культы.
Петр Машеров, занимавший в 1965-1980 годах пост первого секретаря ЦК КП Белоруссии, пользовался особой любовью белорусов. И Александр Гужаловский полагает, что это были искренние чувства:
Формирование политического культа — это улица с двусторонним движением. С одной стороны, появляется лидер, который хочет, чтобы его обажали, преклонялись перед ним. С другой стороны, необходима масса людей, искренне желающая испытывать чувство любви к харизматичному лидеру. В случае с Машеровым имело место желание белорусского народа отдать какому-то политическому лидеру свою любовь. Машеров был скромным человеком и вряд ли добивался этой любви, «продавая» себя как «народного героя». Однако желание со стороны народа кого-то обажать было — я это видел своими глазами.
Виктор Корбут