После 123 лет разделов и оккупации, 11 ноября 1918 года Польша восстановила свою независимость. Однако из-за войны на всех фронтах, самой тяжёлой и изнурительной из которых была война с большевицкой Россией, процесс создания правовых основ возрождённого государства был отложен на несколько лет.
20 февраля 1919 года однопалатный Законодательный Сейм Польши принял т.н. Малую Конституцию, которая временно регулировала важнейшие принципы функционирования государственных органов.
Работа над полноценным главным правовым актом страны заняла много времени и стоила многих усилий. Его авторы частично следовали французскому законодательству 1875 года. Были предприняты усилия для того, чтобы Основной закон обеспечил максимально широкий спектр демократических свобод гражданам II Речи Посполитой. Это также должно было гарантировать права национальных и этнических меньшинств, проживающих на территории Республики Польша.
Конституция, принятая 17 марта 1921 года и вошла в историю как Мартовская Конституция. После её принятия начался процесс формирования органов власти, действующих в соответствии с новым Основным законом. Осенью 1922 года прошли выборы в Сейм и Сенат (верхняя палата парламента, учреждённая в соответствии с новой конституцией). В декабре 1922 года Национальное собрание (объединённые палаты парламента) избрало Габриеля Нарутовича первым президентом Польши.
В конституцию, принятую в 1921 году, в 1926 году были внесены поправки. После майского переворота Юзефа Пилсудского Сейм ослабил позиции законодательной власти по отношению к исполнительной. В таком виде Основной закон действовал до апреля 1935 года, когда его заменила новая конституция. В 1944 году коммунистическое правительство, навязанное Иосифом Сталиным, отклонило Апрельскую Конституцию 1935 года и номинально признало Мартовскую обязательной, хотя на самом деле оно не уважало её демократические принципы. Такое положение дел сохранялось до 1947 года, когда марионеточные коммунистические власти Польской Народной Республики не приняли новую временную конституцию.
О Мартовской Конституции в эфире Польского Радио говорил Пётр Гурштын, историк и публицист:
Я вынужден не согласится с тем, что Мартовская Конституция стала актом, о котором немного позабыли. Те, кто изучает польскую историю или историю польского права, в том числе и юристы, о ней помнят, а ученики школ и студенты должны её изучать. Дело в том, что её часто сравнивают с Апрельской Конституцией 1935 года и указывают, что первая была более демократичной, а вторая более авторитарной. По крайней мере, так это преподносилось во времена Польской Народной Республики. Однако не только в коммунистические времена эти два Основные законы так представлялись.
Сегодня, как мне кажется, среди историков преобладает мнение, что Мартовская Конституция была слишком идеалистической, что частично является правдой. Потому что она давала слишком мало власти президенту. У главы государства не было права вето и законодательной инициативы, что ослабляло эту институцию власти. Если посмотреть на геополитический и исторический контекст той эпохи и оценить тогдашние реалии, то эта конституция подверглась широкой критике как со стороны левых, так и правых политиков, в том числе её критиковали даже те, кто ещё совсем недавно участвовал в её принятии, в том числе и правая Национально-демократическая партия Польши. Нужно ещё подчеркнуть, что этот свод законов был принят единогласным решением. Однако немного спустя, всё поняли, что она недостаточно хорошо работает.
Историк отмечает, что тогдашняя политическая сцена Польши была довольно раздробленной:
Она немного напоминала сегодняшнюю политическую сцену Израиля, где представлены более 15 партий, и нет проходных электоральных порогов, то есть парламент представлен более, чем двумя коалициями, поэтому политикам приходится между собой договариваться.
По мнению одного из польских историков, профессора Томаша Гонсовского, с Мартовской Конституцией было всё нормально, только вот польские элиты не сумели между собой договорится, чтобы создать стабильное большинство в Сейме. Возможно, это прозвучит не совсем демократично, но я считаю, что этому было подвержено всё тогдашнее общество. Это был вопрос политической зрелости и политических навыков которых в Польше тогда ещё не было. Однако это являлось общеевропейской тенденцией того времени. Приблизительно с 30-х годов во многих странах начинают появляться централизованные или как их иначе часто называют авторитарные правительства. Польша являлась типичным представителем своего времени, поэтому нельзя винить наших предков за то, что произошёл Майский переворот [военный переворот в Польше, 12 — 14 мая 1926 года под руководством Юзефа Пилсудского – ред.] и в последующем принята Апрельская Конституция.
[…]
Об этом Главном документе страны говорят, что он был полностью взят с французской Конституции 1875 года. Это не совсем так, потому что некоторые элементы были взяты из австрийских и веймарских законодательств.
Нужно понимать один важный момент, а именно то, что точно так же, как Соединённые Штаты Америки сегодня являются мировым гегемоном, Франция тогда была именно таким гегемоном, на неё все ровнялись. Она победила в Первой мировой войне, а Британская империя ещё не имела полноценной конституции. Все богатые и влиятельные люди направляли в Францию своих детей на учёбу. Она тогда являлась мировым центом. Нужно также напомнить, что Чехословакия свой Основной закон страны, создавала опираясь именно за французским примером.
Польские политики рассчитывали, что если тогдашний важнейший французский правовой акт успешно, невзирая на насыщенную политическую жизнь Франции, функционировал, то он также, при внесении небольших поправок, заработает и в Польше. Это точно такая же ошибка, которую допустили некоторые страны Южной Америки, скопировав Конституцию США. Ну, и впоследствии, например, Боливия, с 30-х годов несколько десятков раз меняла свой Основной закон.
PR24/op