230 лет назад в Речи Посполитой была принята Конституция 3 Мая, которая стала одной из важнейших в истории Польши. Этот законодательный акт бережно хранится в памяти польского народа, хотя ее действие длилось всего лишь 14 месяцев, и названа она была революционной. Сейм Республики Польша объявил 2021 год Годом Конституции 3 Мая.
Конституция 3 Мая 1791 года была принята тогдашним Четырехлетним Сеймом единогласно и стала первым таким актом в Европе и вторым в мире. Конституция 3 Мая была попыткой модернизировать государственный строй Речи Посполитой с целью спасения государственного суверенитета, уже нарушенного первым разделом Польши. «Во имя спасения Отчизны», - как сказал один из авторов Конституции Игнацы Потоцкий. Именно в ее защиту поляки воевали с Россией в 1792 году. Почему польскую Конституцию назвали революционной, ведь об американской - первой в мире, так не говорили? Каковы были обстоятельства принятия Конституции 3 Мая? Почему ее приняли сразу же после Пасхи? Польское Радио пригласило к беседе профессора Владислава Кулешу из Варшавского университета.
- Итак, 3 мая 1791 года сразу после Пасхи, в Королевском замке в Варшаве собрались депутаты Сейма. Было ли принятие Конституции 3 Мая в повестке дня?
Владислав Кулеша: Проблема как раз в том, что не было. Люди, заинтересованные в проведении в жизнь законодательного акта, который мы называем Конституцией 3 Мая, подумали, что не все депутаты сразу же после пасхальных праздников съедутся в Варшаву, а среди тех, кто не приедет, большинство членов оппозиции, противников всех фундаментальных перемен. И это предположение оказалось верным. А значит, когда собирается Сейм, подавляющее большинство среди собравшихся составляют те, кто решают дело Конституции успешно провести.
- А когда был написан текст Конституции?
Владислав Кулеша: В конце марта уже всё было готово. Еще некоторые вещи шлифовались, и за день до парламентской сессии было решено обнародовать текст. То есть, было созвано собрание сторонников реформирования Речи Посполитой. На нем присутствовало, по нашим сведениям, 180 сенаторов и депутатов, которые ознакомились с проектом правительственного закона, так как до того момента это была тайна очень узкого круга.
- А пришло ли это известие также послу России в Варшаве, ведь царица Екатерина, как говорится, «держала руку на пульсе Польши»? И как началось то памятное утро 3 мая 1791 года?
Владислав Кулеша: Да, поскольку русский посол отправил гонцов ко всем тем депутатам и сенаторам, которые были за пределами Варшавы, чтобы они как можно скорее приехали на заседание. А заседание было, можно сказать, четко срежиссеровано. Началось с чтение депеш из-за границы, из которых вытекало, что для польско-литовского государства наступают тяжелые времена, и надо этим опасностям противостоять. После прочтения депеш Игнацы Потоцкий - один из ведущих участников работ над Конституцией, обратился к монарху, чтобы тот указал на средства спасения Отчизны. И король заявил, что существует проект Конституции, который он желает представить присутствующим. Всеобщим голосованием было выражено согласие на чтение проекта «Правительственного закона». Затем в зале заседаний раздались голоса, что надо этот закон единодушно принять. Но в этот момент отозвалась оппозиция, которая всё-таки присутствовала в зале, и заявила о своих серьезных претензиях к процедуре принятия законодательного акта. По их мнению, он должен быть передан соответствующей комиссии, после чего этой комиссией напечатан и доставлен депутатам в течение трех дней. После этого депутаты, также в течение трех дней должны над этим проектом подумать, сделать свои замечания, и лишь потом вынести на обсуждение в парламент. А этого в тот момент не было.
- Стоит обратить внимание, что король Станислав Август Понятовский поднял руку. Означает ли это, что он со всем был согласен? Но ведь он хотел укрепления своей власти, а Игнацы Потоцкий, в свою очередь, этому противостоял, не так ли?
Владислав Кулеша: Вот именно, есть свидетельство самого монарха, который в своих воспоминаниях пишет, что он хотел еще раз взять голос и поднял руку. При этом присутствующие посчитали это призывом, поощрением к голосованию, и такое голосование состоялось. Я был бы осторожным в формулировании этого как «государственный переворот», но некоторые признаки этого всё-таки имелись. Потому что есть еще другой вопрос, а именно - этот проект Конституции менял кардинальные законы, которые по сути своей должны были оставаться неизменными. И третий элемент, который больше всего беспокоил короля, заключался вот в чем: король, вступая на трон, присягал, что, например, что в Польше будет сохранена элекционность престола. А в проекте Конституции говорилось, что трон уже не будет полностью элекционным. Значит, у короля, если можно так сказать, была своего рода нестыковка. Так что есть тут некоторый элемент госпереворота, несомненно.
- В мае 1791 года на то, что произошло в Варшаве, смотрела вся Европа. Революцией назвал Конституцию 3 Мая ирландец Эдмунд Берг - автор современного консерватизма. Так же говорил Максимилиан Робесьпьер - один из вождей Французской революции. Это действительно был революционный законодательный акт?
Владислав Кулеша: Смотрели с разных сторон, в том числе из Лондона. Неудивительно, что король постарался, чтобы в Лондоне появилось печатное издание Конституции 3 Мая, то же самое имело место в Париже. Но взгляд из Лондона был очень интересным, так как Эдмунд Берг положительно оценил Конституцию, в его мышлении консерватора, она очень умело старые вещи сочетала с новыми, а значит, той революции в зловещем смысле, которую переживала Франция, там не было. Трансформация по польской формуле очень понравилась Бергу. Кстати, его противник - депутат Мэкинтош, тоже положительно оценил Конституцию. С другой стороны канала Ла-Манш ситуация выглядела несколько иначе. Якобинцы критиковали, что монархия всё же остается, и не рождается никакая республика. По пути мы встречаем Берлин, где даже Прусская академия наук посвятила этой Конституции заседание, и она там была очень внимательно прочитана. Чтение в Берлине имело два измерения. Первое - интеллектуальное, и никто не скрывал интереса к польской Конституции. Второе - сугубо политическое. А именно - зазвучали тревожные звонки, что Польша, вместо того, чтобы ослабевать, предпринимает попытки укрепиться.
- А что же происходило в Петербурге?
Владислав Кулеша: А там зазвучали уже всего сигналы тревоги. Императрица приняла некоторые решения, которые, как знаем, в недалеком будущем принесут последствия в виде польско-русской войны, закончившейся поражением Речи Посполитой и концом этой Конституции. Вспомним еще раз Эдмунда Берга. На весть о первом разделе Польши он пророчески сказал: «Императрица съела завтрак. Остается вопрос: когда и где она съест обед?»...
- Так или иначе, несмотря на кратковременность своего действия, Конституция 3 Мая повысила престиж Польши в Европе, поскольку внедряла в жизнь приципы политической мысли Просвещения. А день 3 мая отмечается в Польше как государственный праздник.
PR1/iza