В прошлом году в Польше увидела свет книга «Непрощённый. Александр Довженко и коммунистические спецслужбы». Ее автор – ведущий украинский историк, профессор Юрий Шаповал. Книгу издал на украинском языке Институт политических исследований Польской академии наук.
В ней профессор Шаповал представляет читателю личность выдающегося режиссера и драматурга Александра Довженко – отца украинского кинематографа и экспрессионизма в кино. В основу работы легли неопубликованные материалы дела-формуляра, которое завели на него коммунистические спецслужбы. За Довженко внимательно следили с начала 20-х годов и до самой его смерти в 1956 году. Чекисты несмотря на выдающиеся заслуги режиссера перед советским кинематографом не простили его националистического прошлого, украинского патриотизма, хотя и советского разлива, что переплеталось с конформизмом великого кинотворца. Они фиксировали каждый его шаг, настроения, планы и деятельность, а в его ближайшем круге друзей и знакомых была масса информаторов. Среди них такие известные украинские писатели как Юрий Смолыч (агент «Стрела») и Николай Бажан (агент «Уманский»). Последний был одним из ближайших друзей Довженко.
После прочтения книги «Непрощенный. Александр Довженко и коммунистические спецслужбы» возникает важный вопрос: как так получилось, что гениальный режиссер не пополнил списки репрессированных и расстрелянных, хотя временами был очень близок к этому ? Этот вопрос я адресовал профессору Юрию Шаповалу.
Первым фактором, способствующим этому, и о чем мало кто тогда знал, была личная поддержка со стороны самого Сталина. В некоторых ситуациях он даже спасал от смерти Довженко. Можно сказать, что это была милость тирана. Это прозвучит немного странно, но, наверное, у Сталина был какой-то сентимент к Довженко. Он ценил его. Это был гениальный человек и в этом нет сомнений. Это был главный фактор. А во-вторых, после «Земли», за исключением фильма «Иван» 1932 года, за который его нещадно критиковали, Довженко фактически ничего не сделал из задуманного. У него были колоссальные проекты. Он мечтал снять фильма «Тарас Бульба» по Гоголю. Сьемки должны были начаться 22 июня 1941 года. Можете себе представить, что произошло и что происходило внутри Довженко, когда он лишился и этой мечты? Он мечтал снять ленту об экспедиции Фритьофа Нансена. Это также не удалось. У него было еще много замыслов. Одним словом, он снимал то, что ему заказывали. Это была его беда. В частности, это оборонный фильм «Аэроград». Он служил режиму, но служил талантливо, со своим темпераментом. Поэтому я считаю, что тому, что он выжил, способствовали эти два самые важные фактора.
Исследователь также коснулся вопроса крайне неоднозначных отношений Довженко и Сталина.
Во-первых, у Довженко было негативное отношение к Сталину и флюиды, это еще ничего, но были и слова, когда он поехал на Кавказ. В Украине за фильм «Иван» его стали очень сильно критиковать. Об этом говорят секретные документы советских спецслужб, которые никогда не были обнародованы. Когда он вернулся с Кавказа, то стал рассказывать анекдоты о Сталине. До этого у него были достаточно антисоветские разговоры. Но Довженко был отцом украинского экспрессионизма. Его ценили за рубежом и, очевидно, Сталин почувствовал в нем готовность служить, работать в том направлении, на которое ему укажут. Это была важная сторона отношений. Кроме того, не надо забывать, что готовность режима эксплуатировать Довженко базировалась на его «сомнительном» для большевиков прошлом. Он же был петлюровцем. Правда, он не отправился в эмиграцию. Хотя у него был шанс перебраться в Польшу. Он даже переходил границу. Спецслужбы знали, кто он такой. Им было известно, что он штурмовал «Арсенал» и принимал участие в подавлении большевистского восстания в Киеве. Потом в фильме «Арсенал» он рассчитался со своим прошлым. Спецслужбы очень скрупулезно это все описывали. А с другой стороны, Довженко прекрасно понимал, как к нему относятся. Он терпел, он принимал всю эту игру. Однако когда он расслаблялся, когда выпивал, как это было в Доме творчества в Ирпене, из него вся эта злость и ненависть просто лились потоком. Довженко прекрасно знал, с кем он имеет дело. Деликатно говоря, у Довженко была двойственная ситуация. И еще один важный момент нужно отметить: Довженко не разделял точку зрения, что от тиранов нужно держаться подальше. Наоборот, он был всегда при начальстве, в разных комитетах, он хотел быть поближе к Сталину. Но Сталин показал истинное отношение к нему, когда в начале 1944 года разгромил его киноповесть «Украина в огне». Он обвинил его в украинском буржуазном национализме.
Надо сказать, что несмотря на это все Довженко оставался частью советской пропагандисткой машины. Он лауреат двух Сталинских премий. Но часть его творчества шла в разрез с пропагандой. Есть ли основания говорить о нем, как о жертве, инструменте коммунистической системы? Профессор Шаповал
Нет. После прочтения и анализа четырех томов дела-формуляра я не считаю Довженко жертвой. Тут все сложнее. Безусловно, в определенном смысле он стал жертвой режима. Здесь нет вопросов. Но если ограничиться лишь к этому, то тогда мы приуменьшаем роль Довженко. Даже в рамках того, что он делал, Довженко пытался подчеркивать и сберечь украинскость. Скажем, в случае киноповести «Украина в огне» одной из главных претензий было то, что там действующими лицами выступают только украинцы. А Довженко был не дурак и знал, что воевали не только украинцы, но он тогда хотел это подчеркнуть. В его дневнике есть запись о том, что половина Второй мировой войны ведется вокруг Украины. Я когда впервые это прочитал, то был просто поражен. Какая половина? Какая Украина? А сегодня мы знаем цену этой фразы. Мы видим, что происходит вокруг Украины сегодня, и знаем, что тогда огонь войны дважды прошелся по Украине. Нам известно, что делали захватчики и как долго оказывала сопротивление советскому режиму Западная Украина. Поэтому я Довженко не считаю жертвой. С другой стороны, он вытворял просто неимоверные вещи. Сталин по поводу «Щорса» сказал ему: «А Вы там используете народную музыку, народны песни». И знаете, что он сделал? Он в фильме о коммунисте Щорсе использовал Марш сечевых стрельцов. Он убрал слова, но мелодия осталась. Если Вы прислушаетесь, то услышите этот марш.
Материал подготовил Назар Олийнык