«Катынский вопрос в сегодняшней России», - так называлась одна из сессий прошедшей в марте международной конференции «Катынь Pro Memoria», организованной в Варшаве Центром польско-российского диалога и согласия в связи с 80-й годовщиной Катынского преступления. Среди выступающих по теме сессии была Светлана Филонова - известная публицистка, переехавшая из России в Украину. Светлана с 1994 года пишет о Катыни, в том числе для польских изданий, и является автором изданной во Львове книги «Катынские медитации». Этот сборник эссе и очерков разных лет создан во имя того, чтобы достучаться до общественного сознания россиян. Правда, по признанию самой Светланы Филоновой, не все хотят знать правду. И так называемая катынская ложь, хоть и не в таком виде, в каком она сущестововала несколько десятилетий, будто пленных поляков убили немцы, а в виде нежелания некоторых кругов при тихой и не очень тихой поддержке государства признать юридическую ответственность за это преступление, всё же существует. Слово Светлане Филоновой, которая была приглашена также к нашему микрофону. И прежде всего, речь зашла о том, как родилась идея книги «Катынские медитации»:
Светлана Филонова: Во время эксгумации, за годы эксгумации, и за те годы, пока строились кладбища, я написала столько текстов, что я не смогла бы их сосчитать. И идея-то, собственно, не моя. Идея Станислава Микке - адвоката, который погиб 10 апреля десять лет назад. У него это было задание - заставить меня собрать тексты и издать книгу. И уже после его смерти я это сделала. Собственно это тексты, с которыми я никак не могу достучаться до очень многих. Потому что если мы не поймем основных вещей о том, что такое правда, что такое ложь, то есть в принципе, если мы хотим во всём этом разбираться серьезно, то мы должны начинать, может быть, даже от Юнга. От того, как манипулируют сознанием. Мне кажется, что основная задача всей этой лжи, ее много, тут можно говорить часами на эту тему, если сказать по-русски, - «заболтать». То есть, сделать преступление каким-то таким: а может быть так, а может быть, не так, а может быть еще как-то. И снять вот этот ореол мученичества.
Книга С. Филоновой "Катынские медитации". Фото: И. Завиша
- При этом Светлана Филонова напомнила о тех, кто не только в Польше, но и в России противостоял и продолжает противостоять попыткам российских государственных органов затереть память о Катынском преступлении, как «неудобном» эпизоде российской истории:
Светлана Филонова: Здесь у нас герой нашего времени - Гурьянов Александр. Он возвращает этому преступлению человеческое обличье. Манипулировать человеком можно только пока он - масса. Что касается всей правды о Катыни, правды или лжи о Катыни, то это земля неизвестных солдат, непохороненных солдат, то есть, предельного неуважения к личности, и при жизни, и после смерти. И первое, что сделал Глосек (археолог, профессор Мариан Глосек - член Федерации Катынских семей, участник научных исследований на территории Катыни - прим. Ред.), что сделал Пшевозьник светлой памяти (Анджей Пшевозьник - секретарь польского Совета по охране памяти борьбы и мученичества. Погиб в Смоленской катастрофе - прим. Ред.) - они вернули (это уважение), они сделали так, как должно быть. То есть, ведь предлагали сделать огромный памятник до небес, и на этом закончить. Не трогая основы вот этого безличностного отношения к любому преступлению сталинскому. Пшевозьник сказал: нет. И стал стеной: будет кладбище, нормальное. У каждого будет свой гроб. И сейчас Гурьянов делает тоже самое, теперь уже для россиян. Он сказал: вот россияне должны будут знать, что у каждого было имя, у каждого была биография, каждый был личностью. Это то, что может, в общем-то изменить ментальность.
- В свое время Михаил Горбачев и даже Владимир Путин, казалось, делали шаги навстречу примирению с Польшей по вопросу Катыни, но в последние годы российская риторика повернула вспять. Не было того, что называется покаянием. Воспитанная в католической традиции Светлана Филонова объясняет это так:
Светлана Филонова: Не было основы. Ведь что такое покаяние? Как оно переводится (с греческого «метанойя» - прим. Ред.)? Изменение направления движения. Всего-навсего. Поэтому человек, который кается, он уже не тот, что он был вчера, не тот, который совершил грех. Он уже выше, он уже лучше. Поэтому каяться не стыдно, не позорно, наоборот, это есть нечто... У православных нет этого, есть чувство коллективной ответственности. Поэтому это всё не имело базы. И достаточно было какой-то политической воли, чтобы всё перевернулось. Вот такая вот политика кремлевская.
- Кроме того, так называемый катынский вопрос в России до сих пор еще не удостоился точной юридической оценки. Публицистка считает, что такая оценка поможет очищению морального климата в российском обществе:
Светлана Филонова: Есть в русском языке слово «преступление». «Переступить». Переступить через что-то, через какую-то черту. Эта черта отделяет мир нормальных людей от мира преступления. И если мы не даем оценки преступлению, очень точной юридической оценки, то что мы делаем? Мы постепенно втягиваем это преступление в тот круг, где должна быть нормальная жизнь. Именно поэтому это необходимо. Не для кого-то, не для поляков это нужно. Это нужно для россиян. Потому что потихоньку это становится нормой... Вот говорят, каждый народ достоин своего правителя, да? Я не совсем с этим согласна. По моему, всё наоборот. Когда от имени государства совершается даже не преступление, а что-то аморальное, это обязательно влечет за собой коррозию моральных ценностей. Потому что народ должен как-то с этим жить, как-то к этому привыкнуть. И к этому привыкают. Преступление становится если не нормой, ну чем-то (привычным), а со временем и нормой. Поэтому это крайне опасно, не для поляков, не для мира, не для Европы и так далее. Это крайне опасно, прежде всего, для россиян.
Автор передачи: Ирина Завиша