«Варшавская битва и ее значение», - под таким заголовком состоялась дискуссия в режиме онлайн, организованная Бюро программы „Niepodległa” (Независимая) и Польским Радио. Источником вдохновения для этой встречи стала 100-я годовщина Варшавской битвы и созданный по этому поводу современный повествовательный сайт bitwa1920.gov.pl. Известные ученые - ведущие специалисты по истории польско-большевистской войны дискутировали о ходе Варшавской битвы, о факторах победы польской армии, о роли, которую эта битва, названная «Чудом над Вислой», сыграла в истории Польши и Европы.
Варшавская битва 1920 года повлияла на судьбы человечества, – считал Эдгар Винсент Д'Абернон, британский посол в Берлине и член Межсоюзнической миссии в Польше в 1920 году. Он назвал Варшавскую битву 18-ой переломной битвой в мировой истории и спасением западной цивилизации. По мнению историков-участников дискуссии, это утверждение абсолютно верно, но оно не отражало тогдашнего настроения всего Запада:
Профессор Ян Жарын: Мне кажется, стоит учесть несколько элементов. Во-первых, у меня впечатление, особенно в результате долгого и внимательного чтения прессы, опубликованной в августе 1920 года, что автор слов о 18-й переломной битве в мировой истории был одиноким пророком в Европе. То есть, Варшавская битва тогда ничему не научила запад Европы, потому что очень скоро после победы поляков Запад пришел к выводу, что это было локальное сражение. И это нежелание понять величие того, что произошло, в значительной степени вызвало лавину дальнейших трагических событий ХХ века. В том числе, до сих пор не получивший должной оценки пакт Молотова-Риббентропа , возможность захвата Сталиным половины Европы. И к этому забота некоторых западных интеллектуалов о том, чтобы отнестись к большевистскому тоталитаризму с большим пониманием, чем он того заслуживает. Такая толерантность, граничащая с наивностью, которая сопутствовала Западу до самого распада Советского Союза. Если бы Запад иначе отреагировал на то, что произошло в 1920 году, то, возможно, не было бы таких драматических последствий в очередных десятилетиях этого века, если говорить о конфронтации с большевизмом и с тем, что он принес Европе.
Профессор Януш Одземковский: План (большевиков) был таким, что падение Варшавы, крах Польши привели бы в движение очередные события, которые уже готовились. Балтийские республики исчезли бы молниеносно. Ведь в кругу большевистской верхушки шли дискуссии, отдавать ли Вильно (Вильнюс) литовцам или лучше отдав Вильно сразу забрать всю Литву. Литва должна была стать советской еще в 1919 году. Это не удалось, потому что поляки отрезали Краской армии доступ к Литве. С Латвией тоже не вышло. Но кто бы на Западе поднес хотя бы один палец в защиту Литвы, Латвии и Эстонии - стран, еще более «экзотических», чем Польша? Был еще план Ленина вторжения в Венгрию, в Австрию и Чехословакию. Эти страны были «на мушке» большевиков. Вряд ли кто-то бы им помог. А значит, эта Европа стала бы, скорее всего, советской. И действительно, железный занавес, который опустился в 1945 году, мог бы опуститься в 1920-м.
Профессор Гжегож Новик: Напомню, что нас (Польши) в течение 150 лет (в действительности 123 лет-ред.) не было на карте Европы. На карте Европы в общественном сознании европейцев существовала большая Россия, и неважно, будут ли в ней хозяйничать большевики, дескать, как якобинцы, которые поначалу тоже безумствовали, а потом всё закончится и вернется в нормальное состояние. А мы знаем, что в нашем случае возвращение к нормальности длилось три поколения, до 1989 года и начала 90-х. Соглашаюсь со всем, что сказали мои уважаемые коллеги, действительно, большевики строили планы относительно стран над Дунаем, переход через Карпаты означал пожар революции в Венгрии. А у Германии были две концепции - выступить с Антантой против большевиков или в согласовании с большевиками выступить против Антанты. В обоих случаях это было перечеркивание Версальского договора и всех его постановлений. И в обоих случаях заплатить за это должна была Польша. И сегодня со всей уверенностью можно сказать: намерения большевиков не кончились бы на взятии Варшавы, и с этой точки зрения лорд Д'Абернон был абсолютно прав.
- Поэтому, в свете вышесказанного, так важно просвещать Европу, все ее части, относительно значения Варшавской битвы, - подчеркнули участники дискуссии. Этому служит также совместный проект Фонда «Центр Karta (Карта)» созданный совместно с Бюро программы „Niepodległa” (Независимая). Проект «Виктория 1920» показывает жизнь поляков в период, предшествовавший этому событию, и непосредственно во время решающего этапа польско-большевистской войны. Но речь идет не просто о событиях, а о ходе процесса, который для многих поколений поляков был и остается исходной точкой мышления о Польше. Председатель правления фонда «Центр Карта» Збигнев Глюза отметил:
Збигнев Глюза: Оказалось, что очень важными здесь были российские источники, особенно записи большевистских командиров. Потому что благодаря этим записям мы могли понять настроения и соображения насчет разрешения этого конфликта. В них просматривалось некоторое пренебрежение к польской армии. Большевики тогда ее недооценили, будучи убеждены, что пройдут через Польшу без особого труда. Я думаю, что для России это оказалось нелегким еще и по причине решения Сталина на юге фронта, которое в немалой степени повлияло на поражение. Потом это имело далеко идущие последствия в международной политике фактически на протяжении всего ХХ века, а особенно спустя 20 лет после польско-большевистской войны. Мне кажется, что для понимания России и взаимоотношений между Польшей и Россией важно осознавать, что эта война и позиции различных военных групп в ту пору, которые соотносились с общественными настроениями, показывают, в какой ситуации вообще была эта часть Европы. И то, каким образом закончилась эта война, предрешило очертания границ, то, что одни страны получили свою государственность, а другие нет, как Украина. Понимание этого очень важно для понимания происходящего в дальнейшем с отдельными народами.
- Варшавскую битву не зря называют в Польше судьбоносной, - считает Збигнев Глюза:
Збигнев Глюза: Думаю, это важно также для России, потому что она была остановлена в экспансии и в связи с этим обратилась больше к внутренней реальности. Выразительно видно, какие последствия это поражение имело в свете Второй мировой войны. На отношение советской власти к полякам всё время накладывалась тень войны 1920 года. Таков был ответ на то поражение, позорное не столько для самой России, сколько для большевиков. Важно понимать, что это было столкновение страны, защищавшей свою независимость и основы государственности, не столько с Россией как государством, сколько с идеологией. Это было очень заметно, особенно в июле и августе, когда польская армия отступала. Тогда война уже стала оборонительной. Речь шла о защите от нападения, носившего идеологический характер, а не только от России, которая совершала экспансию. Целью большевиков было прорваться на Запад и устроить там цепь революций. Так что, по сути, в войне 1920 года, у одной стороны мотивы были патриотическими, а у другой - идеологическими. Столкнулись две действительности. И я считаю, что это столкновение было ключевым для Европы, не только для Польши.
PR Historia/Ирина Завиша