По официальной информации, с начала войны России против Украины в Силах обороны Украины служат более 38 тысяч женщин. Вместе с гражданскими, которые работают в украинской армии, общая численность женщин составляет более 50 тысяч. Это один из самых крупных показателей среди стран НАТО. По украинским законам, женщины мобилизуются на военную службу только по собственному желанию. Очередной всплеск численности женщин случился в 2022 году, с переходом российско-украинской войны в полномасштабную фазу.
До войны Леся Шеповалова работала руководителем продаж международной компании, имела достойную зарплату, социальный пакет и медицинскую страховку. "У меня было все, чего хочет среднестатистический человек", – говорит она. Но эту работу пришлось оставить из-за активного участия в акциях гражданского неповиновения на Евромайдане 2013-2014 годов, а впоследствии - помощи первым добровольческим батальонам, формировавшимся по большей части из демонстрантов Евромайдана. Позже эти парни стали массово выезжать на фронт в Донбасс, а Леся стала волонтером:
Мы с друзьями отправляли целые автобусы. Нашли и договорились с перевозчиком, что мы оплачиваем горючее, а он отвозит парней в батальон "Айдар". Мы для них собирали волонтерскую помощь. Потом "Айдар" трансформировался, и мы начали помогать другим подразделениям. А уже после 2017 или после 2018 года, мы точечно ездили именно к тем, кого мы знаем с 2014 года. Среди нас были простые люди, была своя команда, но не было никакой общественной организации или фонда. Мы просто работали сами от себя, знакомые нас поддерживали кто чем может. Кто-то для детских домов какие-то вещи давал, кто-то продуктами мог помочь, чтобы ребятам отвезти, кто-то деньгами… Так все собирали понемногу и ездили.
С начала полномасштабного вторжения России в Украину эта волонтерская группа объединилась в боевую группу ветеранов АТО, а остальные помогали им со штабной работой и продолжали снабжать всем необходимым на волонтерских началах. 15 марта все эти люди были оформлены бойцами батальона "София" в составе городской полиции. Это подразделение участвовало в освобождении Киевской области, захваченной весной российскими оккупантами:
Официально мы были как полицейские в составе патрульной полиции города Киева. Но воевали на передовой, вместе с ВСУ, ТРО – со всеми. Второго апреля уехали уже по освобожденным территориям. Там были такие места, куда мы заехали первыми и люди даже не знали, что их уже освободили. Парни выдвинули меня вперед, поскольку я была там одной девушкой, чтобы кричать на украинском и давать знать людям, что к ним пришли свои. Дети выбегали из подвалов, плакали, обнимали… И тогда я поняла, что не хочу, чтобы моя деятельность была одним лишь волонтерством. Наших парней тогда отправили в Николаевскую область. Но они категорически запретили мне туда ехать. Я сказала - окей, и поехала на запорожское направление в другое подразделение. Когда они поняли что с ними, или без них я все равно куда-нибудь влезу, они позвали меня к себе в Николаев. Они долго думали, куда меня девать. Меня нельзя было в окопы ставить с автоматом, потому что я физического этого не смогу. Да и, как мне кажется, психологически я бы тоже стрелять не смогла. Но я с детства занималась автоспортом. Поэтому решили, что я буду водителем медэвакуации, потому что изо всего подразделения у меня были лучшие навыки вождения.
Хотя Леся не воевала на передовой линии фронта, как водитель санитарного автобуса она получила дополнительные навыки выживания в боевых условиях:
Мы становились в желтую зону. Когда по рации передавали, что есть раненые, мы выезжали в красную зону и туда наши бойцы на пикапах вывозили раненых. Мы перегружали их в наш автобус и отвозили в больницу. В красную зону путь лежал по простреливаемым дорогам. Дорожное полотно было разбито и заминировано, вся дорога - в ямах. У нас была первая машина Citroën Jumper. Я очень благодарна волонтерам, которые нам ее передали. Она очень хорошо укомплектована, но слишком велика и с большим клиренсом. И когда едешь по выбоинам, ямам и колеса попадают в них, у этого автомобиля автоматически выключалась подача топлива. Наш первый выезд был по пути, который на пару километров хорошо простреливался. Там надо было очень быстро ехать, чтобы в тебя не попали. И еще обходить ямы, потому что машина просто перестанет ехать. Это было "весело". Затем мы на этом Jumper попали под обстрел танка. Он по нам стрелял прямой наводкой. Мы наших медиков как они были со всем их багажом забросили в машину и начали очень быстро выезжать. Уже в условно безопасном месте, я остановилась, открыла кузов и увидела, что ребята там были зеленого цвета. Я ведь за рулем хоть и на адреналине, но четко и холодно рассчитывала движение и чувствовала дорогу, знала, что мы не перевернемся. А люди в кузове этого не видели и не чувствовали. У них там все летало, пакеты с водой летали…
В настоящее время Леся уволилась с военной службы после перелома ноги в дорожно-транспортном происшествии. По завершении лечения и восстановления работоспособности она хочет снова вернуться на фронт и называет несколько причин такого выбора:
Мне очень понравилось быть водителем эвакуации. У меня был страх с самого начала, что под обстрелами непонятно, как человек себя поведет. Я боялась, что меня парализует страх, что просто не буду понимать, что делать. Но практика показала, что в этих ситуациях включается холодный ум, что делаю все, чтобы ввезти своих, и только после остановки в более безопасном месте начинается тремор. А еще, как мне объяснила психолог, всех тянет назад на фронт потому, что там у тебя все только черное и белое. Там есть свои, которым доверяешь жизнь, и они тебя не подставят и не подведут. Там жизнь выглядит проще. А когда возвращаешься сюда, здесь все сложно и непонятно кто есть кто. И еще там есть адреналин. Мне кажется, что люди там становятся адреналинзависимыми, когда попадают под обстрелы, или в другие ситуации. Мне кажется, что люди получают этот адреналин и очень хотят это повторить.
Ранее в Силах обороны Украины женщин оформляли далеко не на все военные специальности и должности. Теперь ситуация изменилась, и женщина может сама выбирать свою профессию. В украинской армии уже есть танкистки, артелиристки и даже женщина-инструктор по глубоководному военному дайвингу. Но украинский армейский быт и далее ориентирован исключительно на мужчин и здесь реформы только начинаются. В частности, впервые в истории Вооруженных сил Украины внедряется унифицированная женская военная форма.
Вильгельм Смоляк