В Израиле простились с Татьяной Поздняковой. Известным искусствоведом, писательницей и исследователем архивов репрессий сталинского режима. Почему фигура Татьяны Поздняковой должна остаться в истории мировой литературы?
Она написала книги об Ахматовой. Она была искусствоведом, литературоведом, много лет работала в Ахматовском музее в Петербурге. Она — очень важный для меня лично человек. Мы познакомились лет десять тому назад, это было в Питере.
Я был там с группой журналистов из Варшавы, нас повели в Ахматовский дом. Когда я услышал, как она говорит об Анне Андреевне, как она нас втягивает в прошлое, в жизнь Ахматовой, я остался еще на несколько дней в Питере.
И тогда у меня возникла идея, что это надо снять. Это — материал для фильма. И мне удалось несколько лет спустя такой фильм сделать. Война 2022 года — агрессия на Украину — задержали производство.
Но оказалось, что когда до войны и до пандемии мы поехали в Питер небольшой группой в техническую поездку мы сняли там материал. В доме Ахматовой, мы ездили в Комарово, снимали тюрьму «Кресты» — все важные ахматовские места. Но этого было мало для фильма. Нам не хватало того, что мы запланировали, то есть, прогулок по городу. Но это было невозможно уже сделать после пандемии, и, прежде всего, после того, что произошло в феврале 2022 года.
У нас возникла идея, чтобы Татьяну Сергеевну вытащить из России, через Израиль или через Турцию привезти в Варшаву на съемку. Когда мы взялись за это дело, оказалось, что она уже живет в Тель-Авиве.
Она была полностью не согласна с тем, что происходит в России, покинула Петербург. Было совершенно ясно, что она — человек свободолюбивый. По ее занятиям, книгам, рассказам было ясно, что она совершенно отрицает этот российский возврат к тоталитаризму.
И было ясно, что ей душно в Питере. Даже в кругу близких людей страшно было разговаривать свободно. Она с этим была не согласна. С ее согласия мы этот фильм посвятили жертвам советского и российского террора.
Так он был задуман. Там очень много о трагической судьбе интеллигенции после 1917 года, в 1920-е и 1930-е годы. Судьба Ахматовой — это же символическая судьба поколения людей, которые были не согласны с тем, что происходит в стране.
Татьяна Сергеевна оказалась за рубежом, она была в Тель-Авиве. Мы пригласили ее в Варшаву в 2023 году. Здесь нам удалось с ней провести несколько дней, снимая ее рассказ, который не сумели записать в Питере. Здесь, в Варшаве, в довольно похожем антураже — у нас тоже есть здесь тюрьма, похожая на Кресты — мы туда пошли. В этой тюрьме на фоне камер того же года строения, что и «Кресты», мы снимали ее рассказ о судьбе Гумилева, Мандельштама, Льва Гумилева — сына Ахматовой и Николая Гумилева. Главная часть этого рассказа была снята в интеллигентской квартире в Варшаве, где на стенах висели фотографии предков, где висели фотографии Ахматовой и Мандельштама. Это — квартира моей матери, которая покинула нас за полгода до этих съемок. Мы просто вошли в эту квартиру, посадили Татьяну Сергеевну за моим семейным столом, провели там три дня — и фильм готов.
Процесс съемок фильма с участием Татьяны Поздняковой. Варшава, 2023 год.
Фильм был показан в Тель-Авиве и, по-моему, в Иерусалиме. Это организовала Татьяна Сергеевна в прошлом году. Судя по откликам на фейсбуке, фильм понравился, он — эмоциональный. Это — этюд, это — не документальный классический фильм. Там очень много стихотворений, читает стихи на польском языке прекрасная актриса Анна Дымна.
Татьяна Позднякова известна тем, что изучала лагерные документы, в частности, ленинградских дел 1932 года. В 1990-х был доступ до архивов ФСБ. Потом российские спецслужбы доступ закрыли. Как Вы считаете, почему Россия это сделала, ведь о репрессиях сталинского режима давно и многое известно. Зачем России сейчас закрывать архивы?
А почему Россия стала такой, какой она есть сегодня? Был короткий момент, когда казалось, что Россия встает на другие рельсы. Когда Борис Ельцин собирался организовать процесс над коммунистической партией Советского Союза. Он пригласил в Москву Владимира Буковского, самого известного российского диссидента, он тогда жил в Лондоне. Буковский приехал и попал в партийные архивы. У него был с собой небольшой сканер, тогда это был топ техники. Он отсканировал несколько тысяч документов, и вывез копии из России. Он понимал, что это — единственный, возможно, момент, когда такой доступ ему дают.
Буковский не знал, что ему будет нужно, он сканировал все, что попало ему в руки. После этого он написал книгу в Лондоне «Московский процесс», которая вышла также на польском языке. Это — документы для процесса против компартии и советского режима. Это был очень короткий момент, потом в архивы уже никто никогда не попал.
А почему нам сегодня не дают доступ в архивы польских жертв советского произвола 1920-1930 годов? Это только когда-то было возможно получить «Катынские документы» с подписями, собственноручно поставленными Сталиным, Молотовым и их командой.
Был приказ ликвидировать двадцать-тридцать тысяч польских офицеров, представителей польской интеллигенции. Я думаю, что это был единственный момент, когда эти документы смогли оказаться в Варшаве. Сегодня вы представляете, что мы могли бы получить такие документы?
Мне все время хочется сказать от Союза. Это — не Союз, это — Россия. Но это — еще больше Советский Союз, чем был до 1991-го. Меня совершенно не удивляет, почему нет доступа. Михаил Геллер писал в своей книге «Утопия у власти»: «Кто пишет историю? Историю пишут победители». Ну, а кто победитель сегодня в России?
Лариса Задорожная
Аудиоверсию можно послушать в прикрепленном файле