К 143-й годовщине рождения выдающегося польского поэта Болеслава Лесьмяна в Еврейском историческом институте в Варшаве состоялась презентации книги «Лесьмян в Европе и в мире», посвященной избранным переводам Лесьмяна. Издание Варшавского университета представляет исследования на тему источников литературного вдохновения поэта и его наследия в международном сравнительном контексте. Я пригласила к микрофону научных редакторов книги - доктора филологических наук, литературоведа Жанету Налевайк и апирантку Магдалену Украинец (в девичестве Супел).
На фото слева направо: Магдалена Украинец (д. Супел) и Жанета Налевайк на презентации книги «Лесьмян в Европе и в мире» в Еврейском историческом институте в Варшаве. состоялась презентации книги. Фото: И. Завиша
- Каковы, на Ваш взгляд, особенности поэтического стиля Лесьмяна? Жанета Налевайк:
Жанета Налевайк: Действительно, Лесьмян был большим поэтом, одним из крупнейших новаторов польского языка. И если говорить о наиболее характерных свойствах его поэтического языка, то это, во-первых, присутствие так называемых «лесьмянизмов», состоящих их неологизмов, архаизмов и диалектизмов. Причем эти диалектные слова не связаны с каким-либо диалектом конкретного региона. Это слова из разговорного языка разных регионов Польши, порой рутенизмы, которые стали потом украинизмами, налеты русского языка, отдельные слова из чешского языка. Лесьмяна можно назвать мастером языкотворчества, строившего сложные словесные конструкции, например, на основе архаизма с добавлением приставок. Таким образом получались слова, сходные по стилю с теми, которые встречались у польских поэтов-романтиков, затем в поэзии модерна, сохранились в творчестве Лесьмяна, но сегодня по-польски так уже никто не говорит. Кроме того, ему присуща так называемая «негативная поэтика», то есть множество таких формулировок с отрицанием типа «бесполье», «безлесье», «небытие». В поэзии Лесьмяна также просматривается тенденция к материализации и дематериализации небытия. То есть в его мире после смерти жизнь может бить ключом. Это очень типично для Лесьмяна.
Кроме того, Лесьмян - это поэт любви и смерти. Если я могу указать на группу поэтов, которые охвачены обсессией смерти, то, несомненно, рядом с Бодлером, Эдгаром Аланом По можно поставить Лесьмяна. При этом Лесьмян - поэт необычайно чувственный, поэт буйной натуры, великолепно владеющий метафорой, применяющий фольклорную стилистику, но с той особенностью, что он этот фольклор сам придумывает, а не заимствует из реальных песен или текстов.
- Вы говорили также о влиянии на Болеслава Лесьмяна русских поэтов-символистов. Можно ли приблизить этот аспект?
Жанета Налевайк: Лесьмян, как известно, провел молодые годы в Киеве, учился на юрфаке Университета Святого Владимира. Тогда это считалось Россия. Но парадоксально русский период для него начался в другой момент, во время двух его пребываний во Франции - в Париже и в Каннах в 1903-1906 годах, а потом с 1911 по 1914 год. Во время первого периода он познакомился с Константином Бальмонтом, с котором подружился и даже хотел переводить на польский его поэзию. У Бальмонта были те же планы, и он перевел два стихотворения Лесьмяна на русский. Эти два поэта вдохновляли друг друга, но не в прямом смысле. О Бальмонте и Лесьмяне можно сказать многое, только не то, что их стихи схожи. Однако Бальмонт вдохновил Лесьмяна на переводы Эдгара Алана По. Лесьмян часто бывал в парижской квартире Бальмонта, которую также посещали другие русские символисты, в частности, Мережковский. Эта дружба принесла плоды в виде публикаций Лесьмяна в журналах «Весы» и «Золотое руно». Как известно, Лесьмян является автором двух поэтическиъ циклов на русском языке : «Песни Василисы Премудрой» и «Лунное похмелье», которые впервые были опубликованы в этих журналах. Эти и другие, написанные уже по-польски произведения Лесьмяна являются стилизацией русской поэзии символизма. Однако, проследив дальнейший творческий путь поэта, можно увидеть, как он с каждый годом становится всё более независимым и создает нечто уникальное в области польского языка и поэзии - польской, европейской и, даже рискну сказать, мировой.
- А что можно сказать о специфике переводов Лесьмяна на другие языки? Магдалена Украинец (д. Супел):
Магдалена Украинец (д. Супел): Во-первых, переводчик поэзии Лесьмяна должен перевести рифму и ритм, то есть, придерживатьс я стихотворной формы. А во- вторых, передать содержание со всей метафорикой, «лесьмянизмами», неологизмами, нарушениями синтаксической связи. В результате переводчик должен принять какую-то стратегию. Порой принести жертву что-то во имя чего-то. Допустим, сохранить метафорику ценой ритма. Это имеет свои последствия в виде далеко идущих стихотворных изменений. Кроме того, персонажи, которые появляются у Лесьмяна, например, в стихотворении «Пила» появляется zmora (в дословном переводе на русский - кошмар, что-то губительное - прим. Ред.) Оказывается, что это слово не так просто перевести. На чешский язык zmora переведена как mura, что также означает моль. А значит, появляется даже такая проблема.
- Магдалена, насколько мне известно, Вы были с научной целью в Москве, в Московском университете. Как воспринимается поэзия Лесьмяна российскими студентами-филологами?
Магдалена Украинец (д. Супел): Мы читали вместе со студенами лесьмяновскую «Пилу»в переводе Александра Гелескула. И оказалось, что оно действует совершенно иначе, чем оригинал стихотворения на поляков. Конечно, студенты им увлеклись, но перевод, который отказывается от метафорики в пользу буквальности имеет другое звучание. Содержание стихотворения становится более страшным, пугающим, чем на польском. Если поляк читает «Пилу» и не чувствует, что это «хоррор», то московские студенты сказали, что после того, как вечером прочитали «Пилу» ночью они от ужаса не могли уснуть.
- Концепция книги «Лесьмян в Европе и в мире» включает анализ современных переводов творчества Лесьмяна на английский, русский, украинский, немецкий, испанский, итальянский, словацкий, чешский, нидерландский языки. Я благодарю моих собеседниц - Жанету Налевайк и Магдалену Украинец (д. Супел) за беседу. И еще мне хотелось бы прочитать одно из самых коротких стихотворений Болеслава Лесьмяна в переводе Александра Гелескула:
За глухой бурьян
Помолись в дуброве,
И за смерть от ран
И за реки крови.
За ярмо судьбы
И мольбу о чаше.
И за все мольбы.
И за слезы наши.
Автор передачи: Ирина Завиша