В чем феномен самых признанных театральных творцов XX века? Почему они считаются реформаторами? Такие вопросы поднимаются в новом спектакле «Искусство интонации» варшавского Театра Dramatyczny в постановке Анны Вечур-Блющ по пьесам Тадеуша Слободзянека «Искусство интонации» и «Возвращение Орфея». Авторы спектакля открывают малоизвестные широкой публике факты личной жизни, тонкость и сложность взаимоотношений и творческих метаний важнейших деятелей театра, в том числе русского и польского, таких как Юрий Завадский, Тадеуш Кантор, Ежи Гротовский.
О постановочной концепции спектакля говорит режиссер Анна Вечур-Блющ (Anna Wieczur-Bluszcz):
Анна Вечур-Блющ: Мы как бы отодвигаем кулисы и перед нами предстают люди, со своими амбициями, желаниями, стремлениями. И не в такой форме, в какой все привыкли видеть их в публичном пространстве. Мы входим в их дома, в места их личных встреч, в которых они раскрываются значительно больше, чем в ситуациях, о которых мы знаем хотя бы из истории театра. Но, прежде всего, для меня важна тема самого искусства, а именно - история людей театра, которые имели огромное влияние на то, в какой форме существует театр сегодня, на развитие актерского мастерства. Какое мышление за этим стояло, какая философия. Как на самом деле мы дошли до такого вида наших знаний, сознания, экспрессии в театре и вообще в профессии актера. Каким был этот путь. И эти личности в нашем спектакле, в приоткрывшейся зрителям частной жизни, дают нам возможность, присоедить этот мотив и этот контекст. Меня это очень увлекает. Но, с другой стороны, конечно, их встречи, и что из этих встреч следовало, то есть, важные вещи для театра и актерского мастерства.
- Анна Вечур-Блющ поделилась своим режиссерским открытием:
Анна Вечур-Блющ: Я думаю, что во время работы над спектаклем я заново открыла, что сегодня нам кажутся очевидными определенные принципы, правила, которыми руководствуется театр, менталитет работы в театре, методы работы с актером или самого актера над ролью. А ведь всего лишь несколько десятков лет эти вещи только открывали для нас именно эти люди. И в этом смысле, с такой перспективы, с одной стороны, благодарности и уважения к цели, которую они себе поставили, с другой - показания мук и сомнений на этом пути, спектакль дает возможность, по крайней мере, мне, более чутко и внимательно отнестись к творческому процессу, который тогда проходил, и которые мы сегодня воспринимаем как нечто само собой разумеющееся. Но также порой игнорируем или отклоняем. Для меня это возвращение к открытиям, которые в то время происходили.
- В роли Юрия Завадского - советского актера, режиссера, педагога, выступает один из самых ярких артистов польского театра и кино Адам Ференцы (Adam Ferency), который также приоткрыл кулисы работы над этой ролью:
Адам Ференцы: Мне вообще не была известна эта фигура истории русского театра, которую я, конечно, немножко знаю. Но Юрия Завадского я не знал, и начал присматривался к тем фрагментам сведений, которые остались - фильмам с его участием и так далее. Трудность воплощения этого персонажа заключалась в том, что кроме его лысины в зрелом возрасте, похожей на мою, он совершенно от меня отличался. Это был человек выского роста, очень элегантный, и так далее. После того, как он сыграл Калафа в «Принцессе «Турандот, его назвали «славянским Рудольфо Валентино». Мне очень трудно представить себя как Рудольфо Валентино, даже славянского. Так что было некоторое внутреннее сопротивление, но на самом деле я не воплощаю историческую личность, мне это неинтересно. Юрий Завадский как таковой меня вообще не интересует.
- При этом актер признался, что его внимание к этой личности привлекает более широкий аспект:
Адам Ференцы: Меня интересует то, какое он имел влияние, и каковы были его отношения с Гротовским. Вот это меня интересует. Потому что Завадский, несмотря на то, что был учеником Вахтангова - выдающегося реформатора, теоретика и практика современного театра, отказался от взглядов своего учителя, стал конформистом. То есть, стал ведущим советским артистом, получил восьмикомнатную квартиру с видом на Москву-реку. Я говорю об этом с горечью. Но как раз это и было мне интересно, вид такого перехода к оппортунизму. Но прежде всего - отношения с Ежи Гротовским, потому что Гротовский сделал большую мировую карьеру как великий маг театра. Я с ним в свое время познакомился, но у меня есть некоторые сомнения, действительно ли он таким магом был. И действительно ли его актерский метод был методом, с которым можно что-то дальше делать. Он утверждал, что зашел глубже, чем Станиславский, Вахтангов или Мейерхольд, продвинул актерство в другую сторону. Я не очень с этим соглашаюсь, и во всей ситуации это для меня было самым интересным.
Адам Ференц (Мастер - Юрий Завадский) и Лукаш Левандовский (Ученик - Ежи Гротовский). Фото: И. Завиша
- Из высказываний Анны Вечур-Блющ - режиссера-постановщика спектакля «Искусство интонации» в варшавском Театре Dramatyczny, и актера Адама Ференцы, играющего в этой постановке роль Юрия Завадского, можно сделать вывод, что эмоциональный процесс творческого спора деятелей сегодняшнего театра с легендами истории продолжается. И сегодня за кулисами так же бурно, как и много лет назад.
Автор передачи: Ирина Завиша