Владимир Некляев - известный белорусский поэт, писатель, деятель демократической оппозиции, кандидат в президенты Беларуси 2010 года, серьезно пострадавший от режима Лукашенко, но несломленный и продолжающий активную как писательскую, так и общественно-политическую деятельность. C Владимиром Некляевым мы встретились в Кракове, ставшим для него временным домом.
- Владимир Прокофьевич, сначала хочу поздравить Вас как представителя белорусской оппозиции с присуждении Нобелевской премии мира этого года лидеру правозащитной организации «Весна» Алесю Беляцкому.
Владимир Некляев: Знаете, это вот тот случай, когда Премия мира нашла того, кого должна была найти. И не только за заслуги пролитические, правозащитные Алеся Беляцкого, но, я бы сказал, за заслуги человеческие, жизненные. Он светлый очень человек, открытый, добрый. И то, что он сейчас в тюрьме, и такие, как он - это катастрофа для страны, для ее сегодняшнего дня и для будущего. Которое, мы надеемся, будет лучше, чем сегодняшний день.
- Мы с Вами в Польше уже встречались по поводу постановки «Двое в твоем доме» в Театре. doc в Москве в 2011 году. Напомним, что пьеса написана Вами на сюжет, который, как говориться, «нарочно не придумаешь» - о домашнем аресте и пребывании в Вашем доме сотрудников белорусских спецслужб. Такой сюжет, к сожалению, остается актуальным... Тем не менее, нельзя сказать, что за эти годы в Беларуси ничего не изменилось, не так ли? Самые главные, на Ваш взгляд, сдвиги, которые произошли в белорусском обществе и стране за это время?
Владимир Некляев: В 2010 году, когда я выдвигался кандидатом в президенты Республики Беларусь, и попал не в Президентский дворец, а в тюрьму белорусского КГБ, была ситуация кардинально отличная от той, которая сложилась к 2020 году, то есть, году белорусской революции. В 2010 году достаточно было политических лидеров - девять кандидатов в президенты - но недостаточно было народной силы, чтобы свершить то, ради чего ты выдвигался, ради чего сидели в тюрьмах мои друзья, ради чего и сейчас сидят там. Той площади, которая была в 2010 году, не хватило для решения задачи смены власти. В 2020-м ситуация была совершенно иная. Народной силы хватало, весь город Минск, собственно говоря, был этой народной силой, двухмиллионный. А вот лидера, который мог взять на себя ответственность за то, чтобы добиться той же цели... Для чего всё это делалось? Для того, чтобы сменить власть, которая привела нас в конце-концов к тому, что мы сейчас имеем - к участию в войне России против Украины. Но вот именно 2010 год, и 2006 год, и дальнейшая история современной Беларуси формировали вот то общество, которое в конце-концов выразило свою гражданскую позицию действиями. Пришло на площадь в августе 2020 года. Конечно, последствия этого были даже более страшными, чем в 2010 году. В том году мы знали, что мы не отсидим те сроки, которые нам присудили. Мы знали, что нас вытащат. Сейчас я очень боюсь за тех людей, которым дали кошмарные просто сроки. Там последний срок тюремный - это 25 лет. 25 лет по политическим мотивам! Это убийцам только такие сроки дают. А кроме всего прочего, эта власть привела, как я уже говорил, к участию в войне. Вроде как не непосредственное участие, да? Но это всё маскировка. Сейчас создается группировка, так ее назвали, смешанная российско-белорусская, и вот через эту группировку и будут пытаться втянуть Беларусь в войну.
- Польские СМИ, включая Польское Радио, цитировали высказывание замкомандира полка имени Константина (Кастуся) Калиновского Вадима Кабанчука, который сказал, что диктатор Александр Лукашенко знает, что белорусская армия не является лояльной к нему. В интервью телеканалу «Белсат» Кабанчук заявил, что белорусские солдаты не хотят воевать с Украиной и присоединяться к путинской России. Вы согласны?
Владимир Некляев: Белорусы, конечно, не хотят воевать с Украиной. Украина ничего плохого за всю историю белорусам не сделала. Наоборот, развитие Украины историческое шло на шаг-два-три впереди. И то, что происходило в Украине, скажем, в прошлом веке, в конце, и в начале следующего века, обязательно происходило и в Беларуси. И непредставимо вообще для белоруса, что он возьмет оружие и пойдет убивать украинцев. Но это люди. А есть режим, есть армия, есть командиры, есть приказы, и как показывает российская мобилизация, те, кто не очень хочет мобилизоваться, всё равно идут, как на убой. Это меня просто потрясает. Как пропаганда смогла превратить человека в такую послушную машину, что он даже идет, как животное, туда, где его убьют почти наверняка! Это мне как писателю тут писать и писать, еще понимать и понимать суть человеческой природы. Но это всё сейчас не имеет отношения к писательству, а имеет отношение к нашей жизни или к нашей смерти человеческой.
- То, что мы беседовали с Вами 11 лет назад в Варшаве, и сейчас в Кракове, говорит о том, что Польша для вас страна не чужая. А что, в первую очередь, связывает Вас с Польшей?
Владимир Некляев: Я родился на западе Беларуси, это местечко Крево. Крево было одним из знаковых мест не только Великого Княжества Литовского, но и вообще Европы. Именно там завязывались те узлы, которые привели к созданию Речи Посполитой и присоединению к ней Великого Княжества Литовского. Я с младенчества знал все эти истории о великих князьях, о королях польских. Мне дед это рассказывал. Это была совсем иная история, которую мне потом преподавали в школе. Я слушал, и у меня уши вяли: что вы мне рассказываете? У меня проблемы были, я не выдерживал, перебивал учителя, говорил: это же скукота, так не было, а вот как было интересно! Моя мама хорошо знала польский язык, читала мне польские книги, так что здесь такая связь внутренняя, достаточно близкая. Это одно, человеческое. А второе - Польша и в последнее время, и в 2010 году реально участвовала, чтобы помочь тем белорусам, ну, мне конкретно, кто оказался в тюрьме, выбраться из нее, потом как-то устроиться в этой жизни. Потому что где было жить, и за что было жить, это тоже проблема непростая. И сейчас Польша - самый активный после самой Украины борец с тоталитаризмом российским, и уже можно говорить, с тоталитаризмом белорусским, потому что автократия в Беларуси кончилась. Это уже тоталитаризм.
- И очень традиционный вопрос к писателю о том, над чем Вы сейчас работаете? Появится ли тема войны непосредственно или косвенно в Ваших произведениях? Вот сказала и подумала, что раньше мы говорили «до войны» однозначно подразумевая Вторую мировую. А сейчас для нас это означает также до 24 февраля 2022 года...
Владимир Некляев: Для меня эта война такая страшная, что до сих пор непредставимая. Вот идет, вот убивают, наубивали уже детей моих знакомых десятки, а я всё не представляю, как это может быть. И очень трудно об этом писать. Потому что всё болит. Просто я не могу спать. Вот как только что-нибудь случается, еще один шаг к непосредственному участию в войне Беларуси, всё, начинается бессонница, я уже ни читать, ни писать не могу, с трудом даже передвигаюсь. Но каждый должен делать то, что умеет лучше всего. Я умею только писать, поэтому сжав зубы я сажусь за письменный стол и пишу. Я пишу роман, который охватывает 25 лет, и понять в конце-концов, что же у нас происходило, и почему у нас есть так как есть, а не иначе. Опять же очень трудно, потому что все участники этих событий или мои знакомые, или мои друзья. И кто-то из них воюет, кто-то сидит в тюрьме. Только 30 близких мне людей на сегодняшний день находятся в застенках. Но опять же, как ни трудно, как ни тяжело, я понимаю, что Украине и моим друзьям-украинцам еще тяжелее. И когда стали обижаться на нас, упрекать в том, что Белорусь никак не сопротивляется, что мы не бросаемся на эти «Искандеры», чтоб не давать им взлетать, я не стал даже отвечать, потому что любое оправдание по сравнению с их трагедией бессмысленно. Ну что я буду говорить, что не я запускаю эти «Искандеры», что это не мои «Искандеры»? Это смешно... А когда я в ответ напоминаю о дружбе, один из моих друзей сказал: «Володя, о чем ты говоришь! У меня под окнами убитые вашими ракетами дети лежат!». И что ты ему будешь отвечать... Только вот можешь сесть за стол и всё это написать.
Автор передачи: Ирина Завиша