Исследовательница: Украинские школы в послевоенной Польше то закрывались, то открывались — на это влияла текущая политика

Институт национальной памяти Польши издал книгу Анны Бартчак Szkolnictwo dla mniejszości narodowych na Pomorzu Zachodnim w latach 1945-1991.

Бялы-Бур. Памятник Тарасу Шевченко у объединения общеобразовательных школ имени Шевченко.

https://pl.wikipedia.org/wiki/Krzysztof Masloch - Власна робота/CC BY-SA 3.0

Сегодня в Польше действуют школы с украинским, белорусским, немецким, литовским языком обучения. Это нормальное явление для современной европейской страны, в которой проживают представители разных народов и культур. Но все сложнее было в прошлом.

Какие имели возможности, в частности, украинцы, а также евреи в послевоенной Польше для воспитания своих детей на родных языках? Ответ на этот вопрос содержится в изданной Институтом национальной памяти Польши книге Анны Бартчак, исследовательницы из Щецина, — Szkolnictwo dla mniejszości narodowych na Pomorzu Zachodnim w latach 1945-1991 («Школьное образование национальных меньшинств в Западном Поморье в 1945-1991 гг.»).

В труде говорится о том, что школы для детей из числа нацменьшинств, хотя и подчинялись единой польской школьной системе образования и правилам, действовали по разным принципам. В их число входили учебные заведения, обеспечивающие обучение на родных языках, школы с польским языком обучения и обязательным изучением национальных языков, а также учреждения, предлагавшие факультативное обучение языкам предков.

Функционирование школ зависело от политики государственных властей по отношению к странам происхождения меньшинств. Анна Бартчак в процессе исследования выяснила, что формирование сети школ на языках нацменьшинств пришлось после войны частично воссоздавать, а местами создавать заново:

Естественно, те, кто хотел сохранить свою национальную идентичность, перенесли опыт, который у них был до войны, в послевоенную реальность.

Так, до войны существовали различные варианты еврейского образования — от религиозного, сионистского до светского, по государственным программам и предполагающего интреграцию еврейской общины в Польше.

Те же принципы были перенесены и на послевоенный период, и поэтому меньшинства там, где это было возможно, воссоздали то, что удалось, но уже в изменившихся территориальных и политических условиях. Последнее отражалось на их положении, как правило, неблагоприятно, по крайней мере в самый ранний послевоенный период.

Особая ситуация была в случае украинцев, — подчеркивает ученая:

В случае с украинцами ситуация действительно была исключительно сложной, особенно когда фронт войны перешел на территорию нынешней юго-восточной Польши. Украинские школы здесь были немедленно восстановлены, и таких школ было около 200. Эти школы были созданы в приграничных с Украиной районах — Краковском и Подкарпатском воеводствах, территориях сегодняшней юго-восточной Польши, где украинское население проживало в больших количествах.

Но польское государство в то время стремилось к созданию мононациональной структуры общества, и вскоре после формирования нового правительства официально была провозглашена ​​политика, гласящая, что в Польше фактически якобы нет национальных меньшинств.

Итак, хотя первое послевоенное польское временное правительство допускало существование украинского образования, с 1945 года эти школы были закрыты, а система образования практически ликвидирована. Затем была операция «Висла», в результате которой все эти люди (украинцы с восточных рубежей Польши. — Ред.) были насильно переселены на западные и северные земли.

Хотя формальный запрет на существование украинских школ так и не был введен, на практике власти сделали все, чтобы не допустить воссоздания системы украинского образования на новообретенных территориях Польши, где эти люди расселились. Поэтому до 1952 г. о функционировании этого типа образования в какой-либо форме не могло быть и речи.

И только в 1952 году, следуя примеру Советского Союза и его национальной политики, польские власти решили, что украинцы также имеют право на такое образование. Было дано согласие на преподавание украинского языка — но не в рамках создания учебных заведений с украинским языком обучения, а в польских учебных заведениях в качестве факультативного предмета — 3 часа в неделю.

Но сначала нужно было подать заявление, доказать, что есть соответствующее количество детей, что есть учитель, который мог бы проводить такие занятия, — и только потом они организовывались. В результате, в первый год, когда таким учебным заведениям разрешили работать во всех воеводствах, где были расселены украинцы и лемки, таких объектов появилось было менее 20, а данное население оценивалось на тот момент в 200 тысяч человек. Это очень малый процент обучаемых.

🎗️W hołdzie ofiarom ludobójczej akcji nacjonalistów ukraińskich z OUN-UPA delegacja #IPN pod przewodnictwem zastępcy prezesa dr. hab. Karola Polejowskiego upamiętniła na terytorium Ukrainy 🇺🇦 Polaków pomordowanych w czasie Zbrodni Wołyńskiej.

Delegacja IPN wzięła udział… pic.twitter.com/RnP7lB99Dg

— Instytut Pamięci Narodowej (@ipngovpl) July 14, 2024

Проблема была в том, что после трагических последствий операции «Висла», во время которой украинцев выселили с их исконных земель, они часто боялись «раскрывать» свою национальность. Они не хотели раздражать польское большинство. Поэтому не все решались отдать своих детей в национальные учреждения образования и порой требовалось немало усилий, даже в течение определенного периода времени, даже со стороны местных органов власти в данном районе, чтобы убедить жителей создать такую ​​языковую группу, — пишет Анна Бартчак в своей книге Szkolnictwo dla mniejszości narodowych na Pomorzu Zachodnim w latach 1945-1991.

Книга Анны Бартчак Szkolnictwo dla mniejszości narodowych na Pomorzu Zachodnim w latach 1945-1991.

И лишь после 1956 г. (хотя еще в 1955 г. появились первые решения политического руководства Польши), а на практике с 1957 г. стали создаваться нормальные школы с украинским языком обучения. Анна Бартчак реконструирует ход событий:

С одной стороны, на польские власти, несомненно, повлияло то, что было решено в Советском Союзе Москва приняла политику, согласно которой признавала национальные меньшинства и позволяла им существовать и сохранять свою идентичность, но только на уровне культуры и образования. Те же принципы были перенесены и на другие страны «демократического блока» — не только на Польшу, а и в Чехословакию.

Кроме того, отношение властей к отдельным школам (будь то украинские, белорусские, литовские, словацкие, чешские и так далее) зависело еще и от того, какие отношения были у Польши с метрополией данной национальности, в т.ч. экономические.

В случае с украинцами польские власти, с одной стороны, последовали примеру московских властей. Но с другой стороны, они также пришли к выводу, что если они хотят, чтобы украинцы прижились на северных и западных землях (переданных из состава Германии. — Ред.) и развивали там свое хозяйство, им необходимо обеспечить лучшие экономические условия, а следовательно, и образовательные и культурные условия. И поэтому нужно было учесть различные интересы.

В нашей беседе Анна Бартчак также перебросила мостик от событий послевоенного времени в наши дни:

На территории нынешнего Западно-Поморского воеводства (бывшее Кошалинское воеводство) в городе Бялы-Бур с 1958 года действуют начальная и средняя украинские школы. Но у них сложная история. Средняя школа работает с 1990 года. Но, к сожалению, учеников становится все меньше и меньше. А организовать набор персонала становится все сложнее.

Напомню, что это учреждения для детей непольской национальности, но имеющих польское гражданство. Поэтому теоретически, по закону, это объекты не для украинцев, спасающихся от войны.

И хотя размер украинского меньшинства в Польше может показаться достаточно большим, чтобы обеспечить дальнейшее функционирование этих учреждений образования, в последние годы ситуация в них складывается не лучшим образом.

Виктор Корбут