Слово «Соседи» в проекте, о котором пойдем речь, имеет разные коннотации. Речь идет о соседях, скажем, по улице, дому, подъезду, лестничной клетке, но также – о странах, соседствующих друг с другом… Вот сказала и подумала, правильно ли здесь использовать слово «друг», потому что твой сосед может оказаться врагом.
Итак, в рамках Международного проекта „Sąsiedzi. Сусіди. Суседзі. Соседи”, включающего пьесы драматургов и режиссеров из Польши, Украины, Белоруссии и России, состоялся в Варшаве спектакль в форме читки пьесы Наны Гринштейн и Анастасии Патлай «Дискредитация» о политических преследованиях через доносы в современной России. Мы встретились с соавтором пьесы и режиссером Анастасией Патлай, известной постановками в московском Театре.doc, а в настоящее время уехавшей из страны в протесте против войны и режима Путина и работающей в Германии и других странах Европы.
- Как оказалось, Польша имеет к проекту «Соседи» прямое отношение не только в драматургическом плане:
Анастасия Патлай: Этот проект придуман польским фондом Floating EKA, и я была частью российской команды в эмиграции, и то, что мы представляли – это результат работы нашей команды. Наши польские, белорусские и украинские коллеги сделали свои пьесы. Но в целом была такая общая рамка соседства во время войны. Белорусская команда, она тоже в изгнании находится, сделала пьесы про соседство во время протестов 2020 года в Минске. Про вот это дворовое соседство, когда соседи друг друга выручали, готовили еду, прятали друг друга и так далее. То есть, у каждой команды был какой-то своей сюжет, самый важный и, так сказать, больной для них. Вот.. И мне кажется, что то, что этот проект начался в 2022 году и завершился в 2023 – это, конечно, уникальный, феноменальный случай, потому что в 2022 году было такое большое напряжение, что никто не готов бы друг с другом работать, разговаривать. Так что мне кажется, это отличный такой вот пример, когда мы тоже, находясь рядом, по соседству, делали самостоятельные проекты, но при этом всё-таки в рамках одной темы.
Спектакль–читка «Дискредитация» был представлен в разных европейских городах силами актеров-эмигрантов, владеющих русским языком. Как бы это не показалось странным, но одним из действующих лиц в этой пьесы мне лично показался «его ничтожество донос». Потому что именно он, вылезший из темных углов советского прошлого, бродит как призрак по современной России, калеча судьбы многих людей. Текст пьесы соткан из притчей, документальных записей, молитв и монологов людей, ставших жертвами доноса. Среди них – уволенная с работы за «дискредитацию армии» преподавательница литературы, написавшая антивоенный пост.
- Анастасия Патлай рассказала, как рождался этот спектакль:
Анастасия Патлай: Когда мы, так сказать, оказались перед этой темой соседства, мы начали размышлять: а о чем же мы можем говорить? У нас сначала была идея как раз исследовать тему доносов, которые лавиной в 2022 году появились в России и стали причиной вот этих дел о «дискредитации армии», о «фейках» и так далее. Потом мы подумали, что вот есть соседский регион с Украиной, с Харьковской областью. И нам повезло на самом деле поговорить с журналисткой, которая рассказала про вот эту профессорку и про то, как ее товарищеским судом за «аморальное поведение» осудили в университете, и про то, как ее потом осудили за «дискредитацию армии». В документальном театре очень важно иметь точку входа в какой-то сюжет. И вот такой точкой входа была для нас эта Полина (журналистка). На самом деле здесь все имена изменены, потому что речь идет о безопасности людей. Для граждан России по-прежнему большой риск – просто произносит ь слово «война».
- В пьесе есть еще одно парадоксальное измерение соседства, а именно ощущение, что беда рядом, несмотря на расстояние в тысячи километров, как от Сахалина до Украины:
Анастасия Патлай: Опять же я даже сейчас не буду называть этот регион, хотя все зрители, или часть зрителей в какой-то момент догадались, о каком регионе идет речь. Но мы зная, что часть наших респондентов остается жить в этом самом регионе, в России, и что им может грозить уголовное преследование за то, что они нам дали интервью, решили изменить название региона. И в поисках «эвфемизмов» мы пришли к этому Сахалину как к самой восточной точке Российской Федерации. И вот сначала, знаете, у нас был довольно формальный повод, чтобы нашу пьесы нельзя было «пришить к делу». Вот люди отважились дать нам интервью, и мы несем ответственность за их безопасность, в тех границах, в которых мы можем ее нести. Вот мы, значит, заменили, но после первой читки мы увидели в этом метафору, художественный прием такого масштабирования. Потому что войну против Украины ведет вся Российская Федерация, и жители Сахалина также идут по контракту в армию, или их мобилизуют. И они тоже берут в руки оружие и тоже убивают украинских военных или украинских мирных граждан. Такова история этого «эвфемизма».
- Режиссер также представила свое видение ситуации Театра.doc в России и творческих людей, оказавшихся в эмиграции:
Анастасия Патлай: Ну, если говорить о моих российских коллегах, то я считаю, что он продолжают делать очень важную работу. Театр. doc наряду с несколькими еще независимыми театрами остается такой отдушиной для москвичей, для тех, кто против войны, но не может это вслух произносить. Они могут прийти в несколько театров и оказаться в компании единомышленников. Они понимают, что они, пришли, например, на спектакль «Кантград» в Театр. Doc – это спектакль про послевоенный Кениксберг/Калининград, что, скорее всего, рядом с ними сидят люди, которые, скорее всего, думают так же, как они. И это уже большая такая терапевтическая работа. Что касается моих коллег в эмиграции, конечно, многим очень сложно. Есть проблемы бытовые, нужно как-то там зарабатывать, выживать, и многие коллеги мои – актеры или режиссеры подрабатывают официантами или ресепшионистами в отеле, или гардеробщиками. В общем профессионально, может быть, реализовываются в таких практически волонтерских инициативах, какой, например, является такая вот читка. Но они сделали такой выбор. Что касается меня и еще нескольких коллег, то мы можем видеть, что спектакли Кирилла Серебреникова идут в немецких театрах, спектакли Филиппа Григоряна, Тимофея Кулябина, Марины Давыдовой можно увидеть на больших подмостках театров в Европе. Но, в основном, в Германии, конечно. А многие коллеги выживают… Очень разная у всех ситуация, но я бы не сказала, что это связано с отменой русской культуры. Это просто связано с тяготами эмиграции вообще. Режиссеры мы или, там я не знаю, врачи, мы в любом случае эмигранты. Наверное, в лучшем положении находятся так называемые айтишники, большинство которых релоцировалось, а не эмигрировало.
Автор передачи: Ирина Завиша
