«Молодые и миграция - очевидные и неочевидные соотношения» - такое название получил аналитический отчет, составленный Центром исследования миграций Варшавского университета для Фонда Батория. Я пригласила к беседе автора отчета, директора этого Центра, профессора Павла Качмарчика (Paweł Kaczmarczyk).
- Какие изменения произошли в характере и целях миграции поляков по сравнению с эпохой ПНР?
Павел Камарчик: Перемена принципиальная, связанная, прежде всего, со свободой передвижения, но также стимулами или факторами, которые влияли на то, что поляки выезжали за границу. До 1989 года возможности передвижения были очень ограничены и сводились, как правило, к людям, имевшим связи с немецкой культурой и немецким народом. Это была весьма большая группа аузидлеров (переселенцев), которая на этом основании выезжала или переселялась в Германию. Но круг тех, кто мог выезжать, ограничивался людьми, имевшим либо определенные основания в виде родственников за границей или разного рода связи, облегчавшие им получение виз. В результате мобильность времен ПНР была ограниченной в количественном измерении, но также специфической и избирательной. Она касалась, в основном, отдельных регионов, таких, как, Подгалье, Подлясье, и крупных городов с наличием специалистов, инженеров. Это изменилось после 1989 года и последующего введения безвизового передвижения с большинством стран Европейского сообщества. А главные перемены произошли в 2004 году, когда Польша вступила в ЕС. С этого момента поляки могут не только выезжать за границу, но также получать там работу и местожительство.
- Членство Польши в ЕС, несомненно, повысило уровень мобильности поляков, особенно молодых. А какие аспекты прежде всего учитываются при выборе целевых стран?
Павел Камарчик: Если мы уже начали беседу с периода ПНР, то надо разграничить разные стадии польских миграций. Говоря о миграции до 1989 года я рискну утверждать, что это сильно зависело от контекста, то есть, от возможности получить гражданство, скажем, Германии, статус аузидлера. Всё это предрешало выбор. По моей оценке, самым главным было тогда существование двустороннего польско-германского договора между правительствами, дающего возможность полякам выезжать на сезонные работы в Германию. Немалую роль играл так называемый общественный капитал в виде разного рода связей. Это влияло на то, что жители Подгалья ехали, в основном, в США, а жители Подлясья - в Брюссель или другие места Западной Европы. Что касается нашего времени, то есть, периода после 2004 года, то ситуация кардинально поменялась. Решения о выборе страны носят сугубо индивидуальный характер, без оглядки на общественный капитал, сеть связей. Многочисленная группа молодых поляков находит работу за границей с помощью интернета, что стало причиной изменения карты польской миграции. За очень короткое время ведущую роль стали играть анлосаксонские страны, прежде всего, Великобритания и Ирландия. Что довольно удивительно, так как эти страны раньше не были заметным пунктом на карте польской диаспоры. В Ирландии раньше вообще не было польских мигрантов, так что трудно говорить о каких-то связях. Кроме того, заработки, предлагаемые польским мигрантам в этих странах, не такие уж высокие, как, например, в Скандинавии. А решающую роль в выборе сыграло смелое решение этих стран открыть свои рынки труда в мае 2004 года, но также элемент, который я особо подчеркиваю, - фактор спроса. А именно, поглотительная способность британской экономики, которая еще до расширения ЕС нуждалась в сотнях тысяч иностранных работников, о чем сообщалось на многих уровнях, в том числе в СМИ. Результат был таков, что в какой-то момент именно Великобритания не только в общественном и медийном пространстве, но в сознании поляков, стала страной, куда стоит выезжать. И польские мигранты, особенно молодые, охотно воспользовались этой возможностью.
- А потребности целевых стран шли больше в направлении высококвалифицированных специалистов или рабочих рук?
Павел Камарчик: Мы касаемся здесь одного из самых больших парадоксов в дискуссии на тему миграции. Поскольку на уровне официальной риторики миграционной политики разных стран посыл делается в сторону специалистов. И это понятно, поскольку внутри страны легче сказать: «Мы нуждаемся в специалистах, которые не только хорошо образованы, но сумеют быстро интегрироваться в наше общество». Но это не совсем сходится с результами исследований рынка труда, потому что в большинстве европейских стран, в том числе в Польше, потребности в специалистах IT, медиках, инженерах и так далее намного меньше, чем в рабочих руках. На практике, речь больше идет о неквалифицированном физическом труде. Польские мигранты, если посмотреть на них как на целостную группу, очень хорошо образованы. В некоторых странах 30-40% из них имеют дипломы о высшем образовании. Но не все занимают такие профессиональные позиции, которые соответствуют их квалификациям. Однако такая ситуация следует не из низкой оценки образования в Польше, а из структуры спроса на работу иностранцев во многих странах.
- А как можно оценить результаты миграции молодых поляков на экономику целевых стран и самой Польши?
Павел Камарчик: Мы снова очень выразительно должны отделить два уровня. На уровне общественной дискуссии и рядового понимания считается, что миграция положительно влияет на страну происхождения мигрантов, в свою очередь, прием мигрантов в страну таит в себе разные опасности. Но научные исследования и наши знания не подтверждают такой тезис. Если говорить о миграциях после расширения ЕС, то на самом деле выгоду получили страны принимающие, особенно те, которые ранее открыли свои рынки труда и приняли самую большую группу мигрирующих работников. Я сознательно использовал такое определение, поскольку если посмотреть на современную миграцию поляков, то окажется, что она нацелена исключительно на работу, а не на поиск убежища или воссоединение семьи. Что, несомненно, принесло принимающим странам ощутимую экономическую пользу, как на уровне влияния на рынок труда, так и на уровне ВВП и бюджетной системы. Случай Великобритании ярко об этом свидетельствует. Сложнее выглядит ситуация для страны происхождения, в данном случае Польши. Краткосрочные результаты оттока поляков были, скорее, положительными, в виде перечисления денег в Польшу и возвращения в страну с определенным опытом. А вот вопрос последствий долгосрочного оттока молодых и хорошо образованных людей остается открытым. Если посмотреть на данные, касающиеся некоторых регионов и профессионально активных лиц, то мы увидим, что миграция после расширения ЕС весьма сократила трудовые ресурсы, особенно в отношении молодых и очень молодых. Это означает, что в дальнейшей перспективе эти регионы могут встречаться с определенным барьером в развитии.
- Поэтому не случайно социально-экономическая программа польского правительства «Польский порядок» нацелена также на привлечение молодых поляков, работающих за границей, в страну.
Автор передачи: Ирина Завиша