Одиннадцать портретов. Истории одиннадцати людей, которые просто сейчас находятся в российских тюрьмах. В условиях невыносимых для человека. Их портреты выставлены в центре Варшавы. Выставка называется «Лица российского сопротивления». Может, именно в этот момент их пытают, морят голодом, допрашивают. Только за то, что посмели высказать свое мнение. И таких людей в России, конечно же, не одиннадцать. Анна Миркес-Радзивон, руководитель общественной организации «Memoriał Polska» — о том, почему важна выставка «Лица российского сопротивления».
Тут всего одиннадцать портретов политзеков. Только российских политзеков. Но мы помним тоже о белорусских политзеках. У нас нет точных данных. Мы можем говорить, что по оценкам «Мемориала» и «ОВД-инфо», в России — почти 2900 уголовных дел по политическим мотивам. Около семисот людей признаны Центром защиты прав человека «Мемориал» политзеками.
По данным наших коллег из Центра «Весна», в Беларуси — более 1350 политзеков. И все это как в России, так и, тем более, в Беларуси — верхушка айсберга. Потому, что нет точных данных. Что мы хотим показать? Мы хотим показать, что этих людей — много. Что они протестуют, несмотря на террор.
А потом, это — как бы наш тоже гражданский долг. Нельзя нам забывать о них. Я сегодня буду вспоминать слова Евгении Кара-Мурзы, жены оппозиционного политика Владимира Кара-Мурзы, который попал под обмен недавно.
Она сказала, что смотрит на своих детей, которые обнимаются с отцом и не могут поверить в свое счастье. Но ее счастье смешивается с горечью, потому что она вспоминает о детях Марии Пономаренко, про детей Жени Беркович, про детей адвокатов Навального. И нам нельзя о них забывать. Она сказала, что мы должны работать каждый день так, чтобы освободить этих людей.
Пытки стали обычным явлением в российских тюрьмах. И масштаб их неизвестен. На свободу доходит только малая часть информации. Адвокаты передают очень тревожные сведения. Я начну с Павла Кушнира, который умер несколько дней назад в СИЗО в Биробиджане.
Поступает информация, что он умер не из-за голодовки, а просто буквально был забит преступниками, садистами, которых ему подсадили в камеру. Мы знаем очень много историй о пытках, о просто очень жестоком содержании политзеков в российских тюрьмах, не говоря о белорусских — там тоже творится кошмар. Мы все это знаем.
Мужчины и женщины, молодые и пожилые, политические активисты, художники, ученые, студенты. Российская репрессивная машина не делает выбора. Под маховик попадают все, кто не согласен с властью. «Напомнить о том, что не все россияне поддерживают Путина — главная задача выставки», — говорит представительница «Мемориала» Анна Гавина.
«Мемориал» всю свою жизнь, уже больше тридцати лет, занимается тем, что рассказывает истории обычных людей. И мы считаем, что это — наилучший образ достучаться вообще до людей, возбудить в них какое-то сочувствие и заставить прислушаться к голосу этих людей. Сегодня мы рассказываем одиннадцать историй одиннадцати политических заключенных. Раньше на этой выставке было шестнадцать портретов.
К счастью, пять человек уже вышли на свободу. Достучаться мы хотим, в общем-то, до всех, кто считает, что все россияне поголовно поддерживают войну, поголовно поддерживают Путина и его приспешников. Это — не так.
Есть люди, которые пострадали и страдают за свое мнение. И вот таких людей мы как раз и показываем. Наши украинские коллеги, которые также есть в Польском «Мемориале», поддержали нашу идею и считают ее важной, чтобы и украинцы тоже видели, что есть кто-то в России, кто на их стороне.
Недавно на выставке были портреты еще пяти политических узников Кремля. В частности, Ильи Яшина, Владимира Кара-Мурзы и других. Но они обменяны на путинских шпионов. Возможен ли подобный обмен в будущем? Спрашиваю Анну Миркес-Радзивон, руководителя общественной организации «Memoriał Polska».
Только повторю, за коллегами, в том числе за Олегом Орловым, который сказал, что это был грандиозный обмен, грандиозное политическое событие грандиозного масштаба и, вряд ли, а он даже убежден, что не будет подобного обмена. Будем надеяться, что обмены еще состоятся помельче. Такого масштаба, вряд ли.
Открытие выставки «Лица российского сопротивления»
На выставке можно увидеть портрет Алексея Навального, хотя его уже нет в живых. Анна Гавина продолжает.
Мы решили его не убирать, чисто символически, потому что он на неком оппозиционном олимпе всегда находился. А сейчас мы хотим просто показать, к чему все может привести. Если бы не было обмена, то таких людей могло быть больше, к сожалению, умерших в тюрьме. Мы просто хотим показать, к чему приводят репрессии. Они приводят к смерти.
На выставку пришли и те, кто тоже мог попасть в российские застенки. Вологодский политик и активист Евгений Доможиров уехал из России с семьей. Он сделал это после того, как на него завели дело о дискредитации российской армии.
Моя деятельность, в первую очередь, направлена против войны. Это — антивоенные публикации. Мы организовывали здесь проект «Вернем тепло и свет Украине». В 2022-2023 году мы собрали порядка 600 тысяч евро на то, чтобы купить для Украины генераторы.
Я продолжаю вести свой телеграм-канал, выхожу в эфиры, рассказываю о войне, пишу о происходящем, о проблемах, которые с Россией связаны. В России я — заочно арестован. Я являюсь иностранным агентом. В том числе за проект «Помощь Украине» и за свои антивоенные публикации. Заочно арестован и за так называемые фейки об армии российской. За правду, на самом деле, о том, что происходит. В 2022 году я был вынужден уехать из России, потому что уже напрямую была угроза ареста.
Я в Вологде был главным оппозиционным политиком. В свое время возглавлял штаб Навального. Был членом политсовета партии Алексея Навального. Долгое время организовывали протесты в Вологде. В том числе, протесты и митинги против войны в феврале 2022 года, потом в марте 2022 года. И по мнению российских властей, я умудрился организовать даже митинг против мобилизации, уже находясь в Польше.
Некоторые политические узники Путина заключены в тюрьму на годы, некоторые на десятилетия. Репрессии в России не останавливаются, а только набирают обороты.
Лариса Задорожная