Ирина Мурахтаева (творческий псевдоним — Ирина Славина) — российская журналистка, общественный деятель, главный редактор сетевого издания Koza.Press 2 октября 2020 года совершила акт самосожжения перед зданием ГУ МВД России по Нижегородской области, опубликовав перед самоубийством пост в сети Facebook: «В моей смерти прошу винить Российскую Федерацию». Накануне своей смерти она сообщила о проведенном в ее квартире обыске.
Как заявил исполнительный директор РОО «Открытая Россия» Андрей Пивоваров, обыск у Славиной был проведен по делу, связанному с этой организацией, к которой журналистка не имела отношения.
Правозащитный центр «Мемориал», РОО «Открытая Россия» и фонд «Общественный вердикт» выступили с заявлением, в котором призвали власти обратить внимание на нарушения при проведении обысков.
Александр Черкасов, председатель совета правозащитного центра «Мемориал», автор текста заявления, отметил:
Трагедия 2 октября в Нижнем Новгороде, самосожжение Ирины Славиной, заставляет пристально взглянуть на то, как проводятся обыски, — и у гражданских активистов, и у людей, далеких от политики. Обыск превращен из инструмента расследования преступления в способ силового и психологического давления.
Уголовно-процессуальный кодекс регламентирует основания и порядок проведения обыска, устанавливая необходимость судебного разрешения на проведение обыска в жилище. Однако, во-первых, УПК содержит «лазейки» для обхода этого требования. Допускается обыск жилого помещения без судебного решения «в исключительных случаях», когда он не терпит отлагательства — с последующим уведомлением суда. Итог: каждый второй обыск — «неотложный».
Во-вторых, судебный контроль тут (в т. ч. необходимость получения судебного решения для обыска) все чаще становится фикцией: суд не вдается в детали, автоматом «штампуя» постановления в пользу следователя.
В-третьих, следователи часто игнорируют требования УПК. К месту проведения обыска не допускают адвокатов. Людям, у которых проводят обыск, не разъясняют их процессуальные права. В качестве понятых выступают практиканты из следственных органов и иные связанные со следователем лица.
В-четвертых, — по порядку, но не по значению. Сам обыск превратился в инструмент запугивания. Почти традиция — начинать ранним утром, иногда до шести часов. Часто выносят или срезают входную дверь. У обыскиваемого и его родных изымают все компьютеры, все телефоны и носители данных — даже если расследуемое дело не имеет отношения к технике. Бывает, что беспричинно изымают деньги и банковские карты, оставляя людей без средств к существованию, либо отбирая многолетние накопления. Технику и деньги не возвращают годами, либо они вовсе пропадают в недрах следственных органов. Такой обыск, по сути, мало отличается от грабежа. Обыски без адвоката, со взломом дверей и выносом техники регулярно проводят не только у подозреваемых и обвиняемых, но и у свидетелей, которые процессуально еще менее защищены.
Эти практики, опробованные и обкатанные на т.н. «политических» делах, все чаще применяют при расследовании «общеуголовных» дел. На таком фоне заявления руководящих чинов следственных органов о необоснованности претензий адвокатов и правозащитников звучат как откровенное издевательство.
Мы, представители гражданских организаций, требуем прекратить использование обысков для запугивания граждан. В УПК должны быть внесены изменения, препятствующие злоупотреблениям следователя. Судебный контроль за производством обысков из формальности следует превратить в работающий инструмент. «Обыски устрашения» должны быть прекращены, иначе они сломают еще множество судеб.
Мы предлагаем представителям гражданского общества, адвокатского сообщества, юристам объединить усилия и выработать пакет требований к власти, воплощение которых стало бы не только данью памяти Ирины Славиной, но позволило бы устранить условия, породившие трагедию в Нижнем Новгороде.
В следственном управлении Следственного комитета РФ по Нижегородской области заявляют, что самоубийство Славиной не связано с проведением у нее обыска.
***
Глава Службы внешней разведки России Сергей Нарышкин ответил на заявление Алексея Навального о том, что за его отравлением могут стоять российские спецслужбы. Слова Нарышкина приводит ТАСС: «Вряд ли кто-либо ждал от этого человека чего-либо, хотя бы близко похожего на правду. Поэтому комментировать такую довольно тупую русофобскую пропаганду, я просто считаю, нет смысла».
Алексей Навальный заявил в интервью журналисту Юрию Дудю, которое вышло 6 октября, что его отравили или сотрудники ФСБ, или СВР по указанию президента России Владимира Путина. По его словам, соответствующий приказ могли дать Сергей Нарышкин или глава ФСБ Александр Бортников.
В ФСБ заявление Навального пока не прокомментировали.
Навальный также назвал одну из причин своего отравления: «…Мы довольно эффективно мочканули «Единую Россию» на этих выборах. И они понимали, что перед выборами в Госдуму им грозят большие-большие проблемы. Поэтому, думаю, но опять же мое предположение — ты можешь сколько угодно называть это манией величия, — что в каком-то смысле мы стали жертвой своего собственного успеха».
Глава СВР Сергей Нарышкин последовательно утверждает, что Алексей Навальный покинул Россию без признаков отравления. В беседе с ТАСС 8 октября он вновь заявил, что врачи больницы в Омске, где Навальный находился двое суток перед отправкой в Германию, не выявили токсичных веществ, которые могли вызвать тяжелейшее отравление.
Власти Германии 2 сентября официально сообщили о результатах исследований, показавших, что Алексея Навального отравили нервно-паралитическим веществом из группы «Новичок». Организация по запрещению химического оружия 6 октября подтвердила выводы немецких специалистов.
***
В Октябрьском районном суде Кирова 6 октября обвинение запросило для свидетеля Иеговы Анатолия Токарева 3,5 года колонии с ограничением свободы на один год и запретом занимать должности в общественных объединениях на тот же срок. По версии следствия, Токарев «организовывал и финансировал деятельность запрещенной организации», что выражалось «в совместном пении библейских песен и изучении религиозной литературы» и оплате счетов за пустующее здание общины.
Уголовное преследование Анатолия Токарева началось в мае 2019 года. Верующего обвиняют в организации деятельности экстремистской организации (часть 1 статьи 282.2 УК РФ) и ее финансировании (часть 1 статьи. 282.3 УК РФ).
7 октября Майский районный суд Кабардино-Балкарии оправдал свидетеля Иеговы Юрия Залипаева по делу о призывах к экстремизму. Верующего обвиняли в публичных призывах к осуществению экстремистской деятельности (часть 1 статьи 280 УК РФ). По версии следствия, Залипаев во время проповеди нелестно отзывался о мусульманах и православных, призывая бить их. Помимо этого, по версии следствия, Залипаев распространял религиозную литературу, занесенную в Федеральный список запрещенных материалов. Сторона обвинения запрашивала для Залипаева два года колонии-поселения. Уголовное дело против Залипаева возбудили в августе 2017 года.
В апреле 2017 года Верховный суд России признал «Управленческий центр Свидетелей Иеговы в России» экстремистской организацией и ликвидировал ее. В августе того же года все общины свидетелей Иеговы внесли в список запрещенных экстремистских организаций.
Правозащитный центр «Мемориал» считает арестованных свидетелей Иеговы политзаключенными и требует прекратить преследование свидетелей Иеговы, связанное с их религиозной принадлежностью.
***
6 октября в Апелляционном военном суде поселка Власиха прошло восьмое заседание по рассмотрению апелляционной жалобы на приговор фигурантам дела «Сети» (организация признана террористической в РФ) из Пензы. Адвокаты фигурантов проанализировали заключения экспертов, составленные на осужденных. Защитники и подсудимые заявили о фальсификации документов, которые легли в основу обвинения.
Обвиняемый Дмитрий Пчелинцев заявляет о необходимости проведения экспертизы по поводу следов пыток на его теле: «У меня по-прежнему есть следы электрометок. Определить это можно по-прежнему с помощью медэкспертизы. Меня еще никто так и не осматривал. Если суд считает, что поздно делать экспертизу, то нет, не поздно. Следы проводов по-прежнему на моем теле».
Фигурантов пензенского дела «Сети» обвиняют в организации деятельности «террористического сообщества» (часть 1 статьи 205.4 УК) и участии в нем (часть 2 статьи 205.4 УК). Их обвиняют в планировании терактов для захвата власти. Все подсудимые не признали свою вину. 2 февраля 2020 года Приволжский окружной суд Пензы приговорил молодых людей к срокам от 6 до 18 лет.
Правозащитники уверены, уголовные дела в отношении обвиняемых сфабрикованы, поскольку целиком построены на показаниях, полученных в результате пыток, а также на показаниях секретных свидетелей. Кроме того, в материалах с электронных носителей, изъятых у обвиняемых, обнаружены правки. Они сделаны уже после ареста.
***
Свидетельства очевидцев транзита российского оружия через город Должанск Луганской области, террор против местного населения, манипуляции и фейки российской пропаганды и голод на неподконтрольной Киеву территории Донбасса — такие факты вошли в очередной отчет Украинского Хельсинкского союза по правам человека, представленный 7 октября.
Согласно отчету, под руководством российских военных была уничтожена местная инфраструктура Должанска (до декоммунизации 2016 года — Свердловск), гражданское население пострадало от гуманитарной катастрофы. Сегодня этот шахтерский город превращен в транзитный пункт для военной техники из России, помещение местного ремонтно-механического завода служит местом ее ремонта. В отчете приведены факты лишения гражданских лиц жизни ради обогащения боевиков, обстрелов шахт, пыток, незаконных арестов и других нарушений норм международного гуманитарного права.
Согласно опросу десятков местных жителей, первый российский конвой с оружием и боеприпасами был замечен в этой местности 12 июня 2014 года, спустя всего два дня после того, как пограничный пропускной пункт Должанский на границе с Россией был захвачен по приказу российских кураторов боевиками.
Правозащитникам удалось с помощью опроса местных жителей установить пруды и шахты, в шурфах которых были устроены массовые захоронения жертв арестов и внесудебных казней людей, пытавшихся сопротивляться подконтрольным России боевикам.
Документирование событий в Донбассе ведется с 2014 года в рамках программы «Права человека в действии», которая осуществляется УХСПЧ при поддержке Агентства США по международному развитию (USAID). Опубликованы результаты задокументированных событий в Северодонецке, Марьинке, Попасной, Мариуполе, Победном, Станице Луганской, Славянске, Стаханове (после декоммунизации — Кадиевка).
Memohrc.org; Interfax.ru; Dw.com; Zaprava.ru; Meduza.io/vk