В «Витрине Восточноевропейского дома» в Варшаве состоялся показ документального фильма «На границе». Картина рассказывает о Василе Мирошнике, главном редакторе газеты «Зоря» в Харьковской области. Каждую неделю он преодолевает сотни километров в опасной прифронтовой зоне, чтобы собирать информацию для статей и доставлять газеты жителям деревень и городов. На прифронтовых территориях, где российская армия уничтожает инфраструктуру, местные газеты становятся единственным источником правдивых новостей.
Плакат фильма "На границе". Источник: telegram.org
Показу фильма сопутствовала встреча с Сергеем Томиленко, возглавляющим Союз журналистов Украины и членом руководства Европейской федерации журналистов, которого я также пригласила к микрофону.
- Меня лично в фильме поразил эпизод, где главный герой в машине снимает бронежилет и каску с надписью «Пресса», надевает кепку и говорит, что выглядеть как обычный «дядя Вася» безопаснее. Получается, что обозначение «Пресса» - это не защита, а мишень?
Сергей Томиленко: Действительно. Мы говорим, что для россиян обозначение «Пресса» - это больше цель, мишень, в которую они, наоборот, хотят попасть. Это полное и возмутительное игнорирование всех международных конвенций. Ведь мир уже выработал правило, что обозначение «Пресса» - это фактически идентификация гражданских лиц, чья благородная профессиональная миссия заключается в информировании, и все стороны конфликта должны уважать эти обозначения. К сожалению, журналисты сейчас вынуждены использовать бронежилеты в таких городах, как Харьков и другие, которые страдают от ракетных обстрелов. Бронежилеты там непосредственно спасают жизнь, но на территории, близкой к фронту, к россиянам, лучше нейтральная маркировка, и лучше бронежилеты не использовать. Вот, например, я недавно посещал Сумскую область, мы были вместе с редактором местной газеты, и он сказал, что из-за особой опасности – а мы были в трех километрах от России – лучше в этом месте не надевать бронежилет с обозначением «Пресса». Потому что российские дроны, которые наблюдают за местностью, выследят «чужих», то есть «прессу», и будут в нас целиться. Но в случае нашего редактора и журналиста Василя Мирошника, то , что он снимает бронежилет, вовсе не означает, что он выживет. Он просто снимает вещь, привлекающую внимание, а вообще журналисты прифронтовых СМИ реально рискуют жизнью и здоровьем. И мы очень переживаем за наших коллег, которые фактически на линии фронта делают свое благородное дело.
- Мы сообщали о гибели украинской журналистки Виктории Рощиной в российской тюрьме. Россияне держат в плену также других журналистов. Что Вам известно об их судьбе?
Сергей Томиленко: По данным Национального союза журналистов Украины, в российском плену находятся примерно 30 журналистов, сотрудников СМИ. И мы четко заявляем, что российский плен означает убийство. Это не громкая фраза, а трагическая судьба Виктории Рощиной, которая находилась в плену и о которой с российской стороны поступило лишь два сообщения, то есть, Россия только через год призналась, что Виктория арестована, а спустя полтора месяца Россия сообщила, что она умерла. Российский плен убивает, поэтому мы призываем международную общественность надавить на Россию, чтобы она освободила журналистов. При этом Россия пытается, как говорится, «сохранить лицо», поскольку украинских журналистов не обвиняют в журналистской деятельности. Их обвиняют в терроризме, подрывной деятельности, шпионаже. То есть им «шьют» дела по уголовному кодексу, далекому от журналисткой деятельности. Именно потому, что Российская Федерация хочет их демонизировать, лишить журналистского статуса в глазах международной общественности. Но я очень благодарен журналистскому сообществу разных стран, которое прислушивается к голосу украинского Союза журналистов. Мы тщательно проверяли каждое дело, и каждый журналист, который подло оклеветан и обвинен Россией, признаны нами честными людьми, и должны быть освобождены. Но это очень сложная тема, как и гибель журналистов на войне. В ходе полномасштабного вторжения России в Украину 17 журналистов погибли во время выполнения своих профессиональных обязанностей, а в общей сложности погибли 103 сотрудника СМИ. Это и гражданские лица, и наши коллеги, которые были мобилизованы и встали на защиту Украины с оружием в руках. Мы чтим память всех сотрудников СМИ, которых забрала эта несправедливая война у нас и у их аудитории.
- А Вы можете назвать несколько имен украинских журналистов, которые сейчас находятся в российском плену?
Сергей Томиленко: Среди взятых в плен журналистов мы обращаем особое внимание на Дмитрия Хилюка. Это журналист киевского национального информагентства УНИАН, которого россияне взяли в плен еще в марте 2022 года. Это также Ирина Левченко, известная журналистка из Мелитополя, которую в мае 2023 года задержали, и о ней нет никаких сведений до сих пор. Это Сергей Цигипа – херсонский журналист, над которым учинили судилище в Крыму, и он сейчас находится в одной из тюрем непосредственно на территории Российской Федерации. Это многие крымско-татарские гражданские журналисты, это Владислав Осипенко, Ирина Данилович, которые тоже пытались работать в Крыму. Для нас эти имена и фамилии – не статистика, это человеческие судьбы. Мы поддерживаем их родных и близких, например, я нахожусь в постоянном контакте с Оленой Цигипой – женой Сергея Цигипы. Наша запорожская организация на связи с семьей Ирины Левченко и другими арестованными журналистами из Мелитополя. Но мы мечтаем и верим, что настанет тот день, когда мы будем приветствовать наших коллег на свободе. Но сейчас нам очень важно за них бороться, и как сказал Нариман Джелял, которого недавно по обмену вернули из российского плена (он тоже гражданский журналист и активист), пленных очень поддерживает каждая акция солидарности, какие-то заявления, интервью, даже просто упоминания. Они всё равно распространяются, доходят до них и помогают не сломаться в плену. Поэтому журналисты так важны, и мы боремся за своих.
Сергей Томиленко. Фото: И. Завиша
Автор передачи: Ирина Завиша