С первых часов после начала полномасштабного военного вторжения России в Украину многие поляки, по зову сердца, устремились с помощью украинцам. Одним из таких неравнодушных поляков является 57-летний Рышард Дода, который еще в молодости, после воинской службы в Польше, «отправился в поездку» во Францию, где вступил в ряды французского иностранного легиона. До 24 февраля Рышард Дода был словно героем книги Эрнеста Хемингуэя «Старик и море», будучи боцманом в селе Стара Пасленка, недалеко от границы с Калининградской областью. Но после начала полномасштабной войны России против Украины Рышард, будто Сантьяго в погоне за гигантским марлином, отправился с гуманитарной помощью для украинского народа, но, в конечном итоге, решился остаться, дабы российская агрессия не перетекла в другие европейские страны. Рышард Дода дал обширное интервью Польскому Радио 24, в котором описал свой путь на войну в Украине.
Но перед началом разговора он позвонил своему товарищу Виктору, с которым воевал бок о бок в самой горячей точке фронта – Бахмуте:
– Привет! Как твое здоровье?
– Нормально, cześć, Рышард.
– Скажи, как там у вас дела в Бахмуте?
– Что там в Бахмуте? Тяжело в Бахмуте...
– И как? Россияне прорвали линию или нет?
– Прорвали, но наши дали им п***ы. Еще в Бахмут не зашли.
– Держите позиции?
– Да, да.
– Ну я через две недели приезжаю. Будем созваниваться.
– Хорошо, только дай мне знать, когда ты будешь и вместе поедем. Там уже нужно знать дороги, которыми можно проехать.
– Россияне их разбили?
– Да, да.
– Много погибло наших?
– Много...
– П***ц.
– Да...
– Давай мне каждый день сигнал, что живой. Понял?
– Понял.
– Мне не нужно звонить, достаточно выслать СМС или просто какую-то информацию.
– Хорошо.
- Будь здоров. Держись, я с тобой.
– Спасибо.
– Давай, до встречи.
– До встречи.
Спустя три дня после начала войны мне позвонил мой товарищ Анджей Дембко, который владеет производственным предприятием у нас в городе, и спросил у меня, решился ли бы я поехать в Украину с гуманитарной миссией. Естественно я согласился, получил машину от его фирмы, они загрузили ее продуктами питания, хлебом. Мне дали номер телефона человека, который должен был это забрать и так я, первый раз в своей жизни, поехал в Украину.
Рышард Дода рассказал как выглядели первые дни российского вторжения в Украину, когда он впервые привез гуманитарную помощь в Киев:
Перед самой границей этот номер наконец отозвался. Человек на том конце провода представился Виктором. Я с ним начал говорить по-русски, а он сказал, что понимает польский. Виктор сказал, чтобы я ехал на пограничный переход Корчова. Там творился настоящий хаос – этот пограничный переход не является пешеходным, но тогда большинство людей именно переходили украинско-польскую границу. Въезжали машины без фар, у людей вместо сумок в руках были обычные пакеты из магазина. Но пограничники меня быстро пропустили. Уже на территории Украины меня ждали полицейские, в сопровождении которых я добрался до Киева, где меня встретил тот самый Виктор. Вместе с ним были парни из Львова, которые быстро взяли с собой самые необходимые вещи, взяли автоматы Калашникова, которые раздавала украинская армия, и бегом отправились на фронт защищать Украину. Тогда таких неорганизованных батальонов было полно – просто парни «из района», под предводительством более авторитетного товарища, оборонялись от россиян как могли и чем могли. Они выбивали из Гостомеля российский десант, который должен был расчистить дорогу до Киева. Тогда я присоединился к батальону Виктора. У людей не было никакого снаряжения, и я попросил своего товарища Анджея, чтобы организовал для нас помощь.
Поляк побывал почти во всех горячих точках войны в Украине. Но самое страшное, что Рышард никак не может забыть – это зверства российской армии в Буче:
Я думал, что то, что делали россияне с немецким гражданским населением во время Второй мировой войны – это была своего рода месть за то, что немцы сделали россиянам. Но то, что происходило в Буче – для меня остается загадкой. Ведь украинцы не вторглись на российскую землю, не причинили вреда ни одному гражданину РФ, не уничтожили ни одного дома, ни даже автобусной остановки. Как можно убить четырехлетнего ребенка? Я не говорю о мужчине, который мог оказать сопротивление. Как можно насиловать женщин? Отрезать им груди? Для меня это находится за гранью понимания, это просто звери. А потом люди удивляются, почему украинцы относятся к россиянам с такой злобой и агрессией. Давайте просто попытаемся представить себя на их месте. Когда люди возвращались в Бучу они видели своих замученных и убитых соседей, друзей на улицах, в гаражах, кровь на стенах, трупы маленьких детей, связанных скотчем. Как до этого могло дойти в XXI веке? Я подобного не видел в Руанде и Сомали. Сейчас война становится очень грязной. Мы представляем себе войну, в которой стоят две армии напротив, где-то в тылу находятся санитары, а мужчины убивают друг друга. Но здесь совсем другая ситуация. Путин поставил перед собой план, который заключается в уничтожении украинской нации.
Бахмут – стратегический пункт в битве за Донбасс. Именно здесь сейчас сосредоточены главные усилия российской армии, которая уже много месяцев бросает огромные силы на взятие города. Настоящим «пушечным мясом» для россиян являются новоприбывшие заключенные из российских тюрем, которых, по словам Рышарда Доды, просто отправляют на убой:
Бахмут – это большой украинский город, который насчитывал ранее 50 тысяч жителей. До города можно добраться четырьмя дорогами: из Запорожья, Хмельницкого, Киева и Харькова. Украинцы задержали там россиян еще в начале марта и до сих пор удерживают город. И называют Бахмут «маленьким Сталинградом». Россияне всеми силами пытаются штурмовать его. В последнее время они перебросили туда много новосозданных подразделений «вагнеровцев». Но не стоит забывать, что эти «вагнеровцы» – это обычные заключенные, которых забрали из тюрем и исправительных колоний взамен за помилование. Их сразу выслали на фронт под Бахмут, без какой-либо подготовки и соответствующего снаряжения. Вообще индивидуальная экипировка российской армии оставляет желать лучшего. В итоге наемники из ЧВК «Вагнер» попадают на закаленных в боях украинских военных, и просто-напросто происходит так называемая «резня вагнеровцев», которые попались украинцам. Это неподтвержденная информация, но мне говорили пленные вагнеровцы, что их специально высылают на фронт в самые труднодоступные места, где сейчас настоящее болото, они вязнут во всем этом, а украинские солдаты просто стреляют по ним как по уткам на охоте.
Мотивация украинца в этой войне, который защищает свою землю от армии оккупанта, понятна. Но что же двигает мужчин из Польши, в которой нет войны, ехать в Украину? Рышард Дода:
Мы по-разному можем толковать историю. Поляки, точно так же, как и украинцы, не были святые. Волынь – это страшная история. Но давайте оставим историю историкам. Ни я, ни мой отец не убивали украинцев. А украинцы не убивали никого из семьи моего отца. Поляков убивали немцы, русские, чехи. Сегодня – это должен понять каждый – если Путину удалось бы занять Украину, то он почувствовал бы себя настолько уверенно, почувствовал, что его армия превосходна, то я думаю, что сегодня Молдова также бы услышала, что не является нацией. А давайте не забывать, что после Второй мировой войны заново родились Эстония, Латвия, Литва. Что бы Путин им сказал потом? Что также не являются нацией?
PR24/w
