Какие следы оставляет война в детской психике, как можно помочь детям справиться с травмами с помощью различных методов и терапевтических занятий, а также о том, как идет интеграциях детей и молодежи из регионов Украины, подвергшейся полномасштабной агрессии со стороны России, с их ровесниками в Польше, куда они прибыли, спасаясь от войны. Об этом шла речь в Варшаве на дебатах «Война с перспективы ребенка» в рамках 8-го кинофестиваля UKRAINA!
Я пригласила к микрофону одну из участниц этой встречи, психолога, тренера по социальным и интерперсональным навыкам для детей Лену Кашицкую (Lena Kaszycka), которая также ведет психотерапевтические занятия с украинскими детьми в Польше.
- Заметно ли для Вас как психолога, различие в поведение детей из Украины, которые стали свидетелями страшных событий, жесткостей в этой стране, устроенных российскими оккупантами, и детьми, которые в силу разных обстоятельств убереглись от этого?
Лена Кашицкая: Конечно, такие различия наблюдаются, прежде всего, на неврологическом уровне. Я это наблюдаю по опыту работу с группами детей. Дети, у которых не было переживаний, связанных с агрессивными действиями, которым не приходилось прятаться в подвалах, более охотно вступают в игру, более доверчивы. А дети, которым довелось это пережить, которые сидели в подвалах, убежищах, видели сцены агрессии, – мы видим это на уровне тела и поведения – реагируют иначе. Несомненно, им нужно больше времени, чтобы вообще в эту игру вступить, чтобы быть открытыми, искренними. Позже, когда они уже обретают чувство безопасности, доверия, то тоже начинают с нами хорошо играть. Они постепенно восстанавливают свои ресурсы, но это занимает им больше времени, чем детям, которые не ощутили на себе происходившего на уровне тела, на уровне неврологическом.
- А как дети с военной травмой говорят об увиденном, пережитом, и говорят ли вообще? Как должен повести себя психолог: помочь высказаться, или согласиться с нежеланием ребенка говорить о болезненных для него вещах?
Лена Кашицкая: Здесь, безусловно, очень важен аспект доверия. Мы как терапевты, работающие с детьми, не навязываем им тему войны, того, как им пришлось бежать из Украины, как они прятались в разных местах, где не было воды, пищи, даже дневного света, где они просто очень боялись. Не рекомендуется вытягивать из детей такую информацию, потому что это больше бы служило удовлетворению собственного любопытства, чем потребностям ребенка, его контактности, психической безопасности, его желанию внимания со стороны других людей, акцептации. Мы стараемся выстроить доверительные отношения, и это время и пространство, чтобы ребенок сам начал говорить. Такие дети порой в игре показывают, что потребность в том, чтобы говорить о войне, у него есть. Например, в мануальных занятиях, в лепке из глины, дети без военной травмы, лепят мишек, какие-то веселые, присущие детям формы и фигурки. А дети с опытом военных сцен и беженства лепят танки, гробы. Так что у них есть потребность как-то это выразить, но часто страх, недоверчивость, боязнь непонимания, блокирует вступление в диалог, в разговор об этом. В игре всё хорошо видно, и нужно дать ребенку что-то для игры, что может его склонить к разговору, также о чем-то трудном.
- В обсуждении темы «Война с перспективы ребенка» в контексте работы с детьми из Украины звучало слово «супервизия». Возможно, тем, кто не является специалистом по психологии, следует объяснить, что оно означает?
Лена Кашицкая: Это ключевое слово, как отметили наши зрители, а фактически, активные участники дебатов. Это то, что является обязательным для каждого, кто помогает другим: для психологов, психотерапевтов, сейчас также для учителей. Супервизия означает возможность в текущем порядке проверки с людьми, находящимися в том же самом контексте, занимающимися той же самой профессией, того, что представляет собой сложность, не находит решения, область, где трудно справиться с задачей, где сопутствуют эмоции бессилия, отчаяния, злости Эмоции, которые нужно высказать и услышать их от сотрудников, выразить их так, чтобы от них избавиться и позже к ним не возвращаться, чтобы они не влияли на работу с детьми. Супервизия является обязательным инструментом каждого, кто работает с детьми, с людьми на эмоциональном, психологическом уровне. Она необходима в психотерапии детей, молодежи, взрослых. Думаю, это очень важный инструмент также для школьных педагогов. Я применила бы к супервизии девиз «чем больше, тем лучше», и не стоит ее бояться. Речь идет не о том, чтобы указывать на ошибки, а понять, что фрустрация нас объединяет, а не делит.
- А какие эмоции, на Ваш взгляд, преобладают в отношениях украинских и польских детей?
Лена Кашицкая: Это целая палитра эмоций! От симпатии и желания ближе познакомиться с другими до боязни и сопротивления, когда даже нет времени разобраться, чем они вызваны. Если такую боязнь взрослый человек не попытается ребенку объяснить, понять ее, то у ребенка она может переродиться в агрессию. К сожалению, это результат нашего упущения как взрослых. Мы должны им как-то объяснять мир, сложный даже для нас самих, но, думаю, что когда начнем объяснять, то сами почувствуем положительные конструктивные эмоции, влияющие на развитие детей.
- А чем лично для Вас как специалиста и человека является опыт общения, работы с детьми из Украины?
Лена Кашицкая: Для меня это всегда что-то новое. Я на встрече говорила о таких карточках, которые дети выбирают по цветам, и польские дети реагируют на все цвета одинаково. А реакция украинских детей не всегда так очевидна, как они будут интерпретировать цвета. Каждый день я узнаю что-то новое, и каждый день удивительный и наполненный тем, что эти дети говорят, как переживают, как себя ведут. Это очень поучительно и дарит надежду. Я работаю с детьми индивидуально и в группе, также системно работаю с родителями, приглашая их на практически занятия. И однажды у меня была индивидуальная сессия с ребенком из Польши, а затем с мальчиком из Украины. Фонд, в котором я работаю, подготовил очень профессионально вышеупомянутые карточки, которые связаны с ресурсами детей: социальными, заботы о своем теле, и так далее. Каждый цвет имеет свою категорию. Польский ребенок использовал все цвета, а 11-летний украинский мальчик всё время выбирал только один цвет, синий. Я это принимала, как должное, ведь это его спонтанный выбор, но через некоторое время спросила, не хочет ли он выбрать еще какой-нибудь цвет. И когда у него кончились все синие карточки, он выбрал желтую. И сам мне сказал: «Это флаг Украины». Для меня это был урок, что я сосредоточилась на категориях, а он на цвете, чтобы выразить свои чувства и привлечь меня к разговору о войне.
Автор: Ирина Завиша
